Page 8 - Мы

8

другая, третья – прямо на раскрытую страницу (стр. 7‑ я). Чернила расплылись. Ну вот,
придется переписывать.
– Милый Д, если бы только вы, если бы…
Ну что «если бы? Что «если бы? Опять ее старая песня: ребенок. Или, может быть,
что-нибудь новое – относительно… относительно той? Хотя уж тут как будто… Нет,
это было бы слишком нелепо.

Запись 5‑ я
Конспект:
Квадрат. Владыки мира. Приятно-полезная функция

Опять не то. Опять с вами, неведомый мой читатель, я говорю так, как будто вы…
Ну, скажем, старый мой товарищ, R-13, поэт, негрогубый, – ну да все его знают. А между тем
вы – на Луне, на Венере, на Марсе, на Меркурии – кто вас знает, где вы и кто.
Вот что: представьте себе – квадрат, живой, прекрасный квадрат. И ему надо рассказать
о себе, о своей жизни. Понимаете, квадрату меньше всего пришло бы в голову говорить
о том, что у него все четыре угла равны: он этого уже просто не видит – настолько это
для него привычно, ежедневно. Вот и я все время в этом квадратном положении. Ну, хоть бы
розовые талоны и все с ними связанное: для меня это – равенство четырех углов, но для вас
это, может быть, почище, чем бином Ньютона.
Так вот. Какой-то из древних мудрецов, разумеется, случайно, сказал умную вещь:
«Любовь и голод владеют миром». Ergo: чтобы овладеть миром – человек должен овладеть
владыками мира. Наши предки дорогой ценой покорили, наконец, Голод: я говорю
о Великой Двухсотлетней Войне – о войне между городом и деревней. Вероятно,
2
из религиозных предрассудков дикие христиане упрямо держались за свой «хлеб». Но в 35
‑ м году – до основания Единого Государства – была изобретена наша теперешняя, нефтяная
пища. Правда, выжило только 0,2 населения земного шара. Но зато, очищенное
от тысячелетней грязи, каким сияющим стало лицо земли. И зато эти ноль целых и две
десятых вкусили блаженство в чертогах Единого Государства.
Но не ясно ли: блаженство и зависть – это числитель и знаменатель дроби, именуемой
счастьем. И какой был бы смысл во всех бесчисленных жертвах Двухсотлетней Войны,
если бы в нашей жизни все-таки еще оставался повод для зависти. А он оставался, потому
что оставались носы «пуговицей» и носы «классические» (наш тогдашний разговор
на прогулке), потому что любви одних добивались многие, других – никто.
Естественно, что, подчинив себе Голод (алгебраический = сумме внешних благ),
Единое Государство повело наступление против другого владыки мира – против Любви.
Наконец и эта стихия была тоже побеждена, то есть организована, математизирована,
и около 300 лет назад был провозглашен наш исторический «Lex sexualis»: «всякий
из нумеров имеет право – как на сексуальный продукт – на любой нумер».
Ну, дальше там уж техника. Вас тщательно исследуют в лабораториях Сексуального
Бюро, точно определяют содержание половых гормонов в крови – и вырабатывают для вас
соответствующий Табель сексуальных дней. Затем вы делаете заявление, что в свои дни
желаете пользоваться нумером таким-то (или таким-то), и получаете надлежащую талонную
книжечку (розовую). Вот и все.
Ясно: поводов для зависти нет уже никаких, знаменатель дроби счастья приведен
к нулю – дробь превращается в великолепную бесконечность. И то самое, что для древних
было источником бесчисленных глупейших трагедий, у нас приведено к гармонической,

2 Это слово у нас сохранилось только в виде поэтической метафоры: химический состав этого вещества нам
неизвестен.