Page 146 - Архипелаг ГУЛаг

Нигде не упомянутое, ни в Конституции, ни в Кодексе, ОСО, однако, оказалось самой
удобной котлетной машинкой— неупрямой, нетребовательной и не нуждающейся в смазке
законами. Кодекс был сам по себе, а ОСО — само по себе и легко крутилось без всех его
двухсот пяти статей, не пользуясь ими и не упоминая их.
Как шутят в лагере: на нет и суда нет, а есть Особое Совещание.
Разумеется, для удобства оно тоже нуждалось в каком–то входном коде, но для этого
оно само себе и выработало литерные статьи, очень облегчавшие оперирование (не надо
голову ломать, подгонять к формулировкам Кодекса), а по числу своему доступные памяти
ребёнка (часть из них мы уже упоминали):
—АСА — Антисоветская Агитация; —НПГГ — Нелегальный Переход
Государственной Границы;
—КРД — Контрреволюционная Деятельность;
—КРТД — Контрреволюционная Троцкистская Деятельность (эта буквочка «т» очень
потом утяжеляла жизнь зэка в лагере);
—ПШ — Подозрение в Шпионаже (шпионаж, выходящий за подозрение, передавался в
Трибунал);
—СВПШ — Связи, Ведущие (!) к Подозрению в Шпионаже;
—КРМ — Контрреволюционное Мышление;
—ВАС — Вынашивание Антисоветских настроений;
—СОЭ — Социально–Опасный Элемент;
—СВЭ — Социально–Вредный Элемент;
—ПД — Преступная Деятельность (её охотно давали
бывшим лагерникам, если ни к чему больше
придраться было нельзя);
и, наконец, очень ёмкая
—ЧС — Член Семьи (осуждённого по одной из предыдущих литер).
Не забудем, что литеры эти не рассеивались равномерно по людям и годам, а, подобно
статьям Кодекса и пунктам Указов, наступали внезапными эпидемиями.
И ещё оговоримся: ОСО вовсе не претендовало дать человеку приговор — оно не
давало приговора! — оно накладывало административное взыскание, вот и всё. Естественно
ж было ему иметь и юридическую свободу!
Но хотя взыскание не претендовало стать судебным приговором, оно могло быть до
двадцати пяти лет, до расстрела и включать в себя:
— лишение званий и наград;
— конфискацию всего имущества;
— закрытое тюремное заключение;
— лишение права переписки, —
и человек исчезал с лица земли ещё надёжнее, чем по примитивному судебному
приговору.
Ещё важным преимуществом ОСО было то, что его постановления нельзя было
обжаловать — некуда было жаловаться: не было никакой инстанции ни выше его, ни ниже
его. Подчинялось оно только министру внутренних дел, Сталину и Сатане.
Большим достоинством ОСО была и быстрота: её лимитировала лишь техника
машинописи.
Наконец, ОСО не только не нуждалось видеть обвиняемого в глаза (тем разгружая
межтюремный транспорт), но даже не требовало и фотографии его. В период большой
загрузки тюрем тут было ещё то удобство, что заключённый, окончив следствие, мог не
занимать собою места на тюремном полу, не есть дарового хлеба, а сразу — быть
направляем в лагерь и честно там трудиться. Прочесть же копию выписки он мог и гораздо
позже.
В льготных случаях бывало так, что заключённых выгружали из вагонов на станции
назначения; тут же, близ полотна, ставили на колени (это — от побега, но получалось — для