Page 168 - Архипелаг ГУЛаг

контрреволюционности». Правда, с подходом Деникина и Колчака остановились, чтоб
облегчить православным защиту революции. Но едва Гражданская война стала спадать —
снова взялись за Церковь, и вот прокатилось по Трибуналам, и в 1920 ударили и по
Троице–Сергие–вой лавре, добрались до мощей этого шовиниста Сергия Радонежского,
перетряхнули их в московский музей.
Патриарх цитирует Ключевского: «Ворота лавры Преподобного затворятся и лампады
погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим без остатка весь духовный
нравственный запас, завещанный нам нашими великими строителями земли Русской, как
Преподобный Сергий». Не думал Ключевский, что эта растрата совершится почти при его
жизни.
Патриарх просил приёма у Председателя Совета Народных Комиссаров, чтоб уговорить
не трогать лавру и мощи, ведь отделена же Церковь от государства! Отвечено было, что
Председатель товарищ
Ленин занят обсуждением важных дел и свидание не может состояться в ближайшие
дни.
Ни — в позднейшие.
И был циркуляр Наркомюста (25 августа 1920) о ликвидации всяких вообще святых
мощей, ибо именно они затрудняли нам светоносное движение к новому справедливому
обществу.
Следуя дальше за выбором Крыленки, оглядим и рассмотренное в Верхтрибе (так мило
сокращают они между собой, а для нас–то, букашек, как рявкнут: встать! Суд идёт!).
Дело «Тактического центра» (16–20 августа 1920) — 28 подсудимых и ещё сколько–то
обвиняемых заочно по недоступности.
Голосом, ещё не охрипшим в начале страстной речи, весь осветлённый классовым
анализом, поведывает нам Верховный Обвинитель, что кроме помещиков и капиталистов
«существовал и продолжает существовать ещё один общественный слой, над социальным
бытием которого давно задумываются представители революционного социализма. …Этот
слой — так называемой интеллигенции… В этом процессе мы будем иметь дело с судом
истории над деятельностью русской интеллигенции» и с судом революции над ней (стр. 34).
Специальная узость нашего исследования не даёт возможности охватить, как же
именно задумывались представители революционного социализма над судьбой так
называемой интеллигенции и что же именно они для неё надумали? Однако нас утешает, что
материалы эти опубликованы, всем доступны и могут быть собраны с любой подробностью.
Поэтому лишь для ясности общей обстановки в Республике напомним мнение Председателя
Совета Народных Комиссаров тех лет, когда все эти трибунальские заседания происходят.
В письме Горькому 15 сентября 1919 (мы его уже цитировали) Владимир Ильич
отвечает на хлопоты Горького по поводу арестов интеллигенции и об основной массе
тогдашней русской интеллигенции («околокадетской») пишет: «на деле это не мозг нации, а
говно» 100 . В другой раз он говорит Горькому: «это её [интеллигенции] будет вина, если мы
разобьём слишком много горшков… Если она ищет справедливости— почему она не идёт к
нам?.. Мне от интеллигенции и попала пуля» 101 (то есть от Каплан).
Об интеллигенции он выражался: «гнило–либеральная»; «благочестивая»;
«разгильдяйство, столь обычное у «образованных» людей»; считал, что она всегда не
домысливает, что она «изменила рабочему делу». (Но именно рабочему делу — когда она
присягала?)
Эту насмешку над интеллигенцией, это презрение к ней потом уверенно перехватили

100 ВИ.Ленин. Полн. собр. соч. Т. 51, с. 48.

101 ВИ.Ленин и AM. Горький: Письма, воспоминания, документы / Под ред. Б.А. Бялика и др. 2–е доп. изд.
М.: Изд–во Акад. наук СССР, 1961, с. 263.