Page 430 - Архипелаг ГУЛаг

Вытянул выступать и Максимова. Тот сказал: «Это правильно! Надо гнать его, сволоча, пока
вьюжит, пока он без валенок, хоть и мы часом в ботинках. А весной–то хуже будет с его
техникой…» И политрук хлопал, как будто всё правильно. А в СМЕРШ вызвали и накрутили
8 лет — «восхваление немецкой техники», 58–я. (Образование Максимова было— один
класс сельской школы. Сын его, комсомолец, приезжал в лагерь из армии, велел: «матке не
описывай, что арестован, мол— в армии до сих пор, не пускают». Жена отвечает по адресу
«почтовый ящик»: «да уж твои года все вышли, что ж тебя не пущают?» Конвойный смотрит
на Максимова, всегда небритого, пришибленного да ещё глуховатого, и советует: «Напиши:
дескать, в комсостав перешёл, потому задерживают». Кто–то на стройке рассердился на
Максимова за его глуховатость и непонятливость, выругался: «испортили на тебя 58–ю
статью!»)
Детвора в колхозном клубе баловалась, боролась, и спинами сорвали со стены какой–то
плакат. Двум старшим дали срок по 58–й. (По Указу 1935 года дети несут по всем
преступлениям уголовную ответственность с 12–летнего возраста!) Мотали и родителям, что
подучили, подослали.
16–летний школьник–чувашонок сделал на неродном русском языке ошибку в лозунге
стенгазеты. 58–я, 5 лет.
А в бухгалтерии совхоза висел лозунг «Жить стало лучше, жить стало веселей.
(Сталин)». И кто–то красным карандашом приписал «у»— мол, СталинУ жить стало веселей.
Виновника не искали — посадили всю бухгалтерию.
Уж конечно карается 58–й сбор денег в цеху на помощь жене арестованного рабочего.
(Да как ещё осмелились, спросить!)
Гесель Бернштейн и его жена Бессчастная получили 58–10, 5 лет за… домашний
спиритический сеанс. Следователь добивался: сознайся, кто ещё крутил? (А в лагере прошёл
слух, что Гесель сидит «за гадания», — и придурки несли ему хлеб и табак: погадай и мне!)
Вздорно? дико? бессмысленно? Ничуть не бессмысленно, вот это и есть «террор как
средство убеждения». Есть пословица: бей сороку да ворону— добьёшься и до белого
лебедя! Бей подряд— в конце концов угодишь и в того, в кого надо. Первый смысл
массового террора в том и состоит: подвернутся и погибнут такие сильные и затаённые, кого
поодиночке не выловить никак.
И каких только не сочинялось глупейших обвинений, чтоб обосновать посадку
случайного или намеченного лица!
Григорий Ефимович Генералов (из Смоленской области) обвинён: «пьянствовал
потому, что ненавидел Советскую власть» (а он пьянствовал потому, что с женой жил
плохо), — 8 лет.
Ирина Тучинская (невеста сына Софроницкого) арестована, когда шла из церкви
(намечено было всю семью их посадить), и обвинена, что в церкви «молилась о смерти
Сталина» (кто мог слышать ту молитву?!), — террор! 25 лет.
Александр Бабич обвинён, что «в 1916 году действовал против советской власти (!!) в
составе турецкой армии» (а на самом деле был русским добровольцем на турецком фронте).
Так как попутно он был ещё обвинён в намерении передать немцам в 1941 году ледокол
«Садко» (на борт которого был взят пассажиром), — то и приговор был: расстрел! (Заменили
на червонец, в лагере умер.)
Сергей Степанович Фёдоров, инженер–артиллерист, обвинён во «вредительском
торможении проектов молодых инженеров»: ведь эти комсомольские активисты не имеют
досуга дорабатывать свои чертежи. (Тем не менее этого отъявленного вредителя возили из
Крестов… на военные заводы консультантом.)
Член–корреспондент Академии Наук Игнатовский арестован в Ленинграде в 1941 и
обвинён, что завербован немецкой разведкой во время работы своей у Цейса в 1908 году! —
притом с таким странным заданием: в ближайшую войну (которая интересует это поколение
разведки) не шпионить, а только в следующую. Поэтому он верно служит царю в Первую
Мировую войну, потом советской власти, налаживает единственный в стране