Page 620 - Архипелаг ГУЛаг

* * *

Не то чтоб у кого–то дрогнуло сердце, что умирают каторжные алфавиты, а просто
кончалась война, острастка такая уже не была потребна, новых полицаев образоваться не
могло, рабочая сила была нужна, а в каторге вымирали зря. И уже к 1945 году бараки
каторжан перестали быть тюремными камерами, двери отперлись надень, параши вынесли в
уборную, в санчасть каторжане получили право ходить своими ногами, а в столовую гоняли
их рысью — для бодрости. И сняли блатных, объедавших каторжан, и из самих каторжан
назначили обслугу. Потом и письма стали им разрешать, дважды в год.
В годы 1946–47 грань между каторгой и лагерем стала достаточным образом стираться:
политически неразборчивое инженерное начальство, гонясь за производственным планом,
стало (во всяком случае, на Воркуте) хороших специалистов–каторжан переводить на
обычные лагпункты, где уж ничего не оставалось каторжанину от каторги, кроме его номера,
а чернорабочую скотинку с ИТЛовских лагпунктов для пополнения совать на каторжные.
И так засмыкали бы неразумные хозяйственники великую сталинскую идею
воскрешения каторги, — если бы в 1948 году не подоспела у Сталина новая идея вообще
разделить туземцев ГУЛАГа, отделить социально–близких блатных и бытовиков от
социально–безнадёжной Пятьдесят Восьмой.
Всё это было частью ещё более великого замысла Укрепления Тыла (из названия
видно, что Сталин готовился к близкой войне). Созданы были Особые лагеря 402 с особым
уставом — малость помягче ранней каторги, но жёстче обычных лагерей.
Для отличия придумали таким лагерям давать названия не по местности, а
фантастическо–поэтические. Развёрнуты были: Горлаг (Горный лагерь) в Норильске, Берлаг
(Береговой лагерь) на Колыме, Минлаг (Минеральный) на Инте, Речлаг на Печоре,
Дубравлаг вПотьме, Озёрлаг в Тайшете, Степлаг, Песчанлаг и Луглаг в Казахстане,
Камышлаг в Кемеровской области.
По ИТЛовским лагерям поползли мрачные слухи, что Пятьдесят Восьмую будут
посылать в Особые лагеря уничтожения. (Ни исполнителям, ни жертвам не вступало,
конечно, в голову, что для этого может понадобиться какой–нибудь там особый новый
приговор.)
Закипела работа вУРЧах 403 и оперчекистских отделах. Писались таинственные списки
и возились куда–то на согласование. Затем подгонялись долгие красные эшелоны, подходили
роты бодрого конвоя краснопогонников с автоматами, собаками и молотками — и враги
народа, выкликнутые по списку, неотклонимо и неумолимо вызывались из пригретых
бараков на далёкий этап.
Но вызывали Пятьдесят Восьмую не всю. Лишь потом, сообразя по знакомым,
арестанты поняли, кого оставляли с бытовиками на островах ИТЛ— оставили чистую 58–10,
то есть простую антисоветскую агитацию, значит— одиночную, ни к кому не обращенную,
ни с кем не связанную, самозабвенную. (И хотя почти невозможно было представить себе
таких агитаторов, но миллионы их были зарегистрированы и оставлены на старых
ГУЛАГовских островах.) Если же агитаторы были вдвоём или втроём, если они имели хоть
какую–нибудь наклонность к выслушиванию друг друга, к перекличке или к хору, — они
имели довесок 58–11 «группового пункта» и как дрожжи антисоветских организаций ехали
теперь в Особые лагеря. Само собой, ехали туда изменники Родины (58–1–а и–б),
буржуазные националисты и сепаратисты (58–2), агенты мировой буржуазии (58–4), шпионы
(58–6), диверсанты (58–7), террористы (58–8), вредители (58–9) и экономические

402 Сравни 1921 год— лагеря Особого Назначения.

403 Учётно–Распределительная Часть.