Page 856 - Архипелаг ГУЛаг

сталинских, а хрущёвских.
Всходя на трибуну съезда для новой атаки против сталинской тюремной тирании,
Никита только–только что попустил завинтить и свою системку не хуже. И всё это искренне
казалось ему уместимым и согласуемым!..
Лагеря сегодня — это и есть те лагеря, как утвердила их партия перед XXII съездом. С
тех пор такими они и стоят.
Не режимом отличаются они от сталинских лагерей, а только составом заключённых:
нет многомиллионной Пятьдесят Восьмой. Но также сидят миллионы, и так же многие —
беспомощные жертвы неправосудия: заметены сюда, лишь только б стояла и кормилась
система.
Правители меняются. Архипелаг остаётся.
Он потому остаётся, что этот государственный режим не мог бы стоять без него.
Распустивши Архипелаг, он и сам перестал бы быть.

* * *

Не бывает историй бесконечных. Всякую историю надо где–то оборвать. По нашим
скромным и недостаточным возможностям мы проследили историю Архипелага от алых
залпов его рождения до розового тумана реабилитации. На этом славном периоде мягкости и
разброда накануне нового хрущёвского ожесточения лагерей и накануне нового Уголовного
кодекса сочтём нашу историю оконченной. Найдутся другие историки— те, кто, по
несчастью, знают лучше нас лагеря хрущёвские и послехрущёвские.
Да они уже нашлись: это Святослав Караванский и Анатолий Марченко 528 . И будут
ещё всплывать во множестве, ибо скоро, скоро наступит в России эра гласности!
Например, книга Марченко даже притерпевшееся сердце старого лагерника сжимает
болью и ужасом. А в описании современного тюремного заключения она даёт нам тюрьму
ещё более Нового Типа, чем та, о которой толкуют наши свидетели. Мы узнаём, что Рог,
второй рог тюремного заключения (Часть Первая, глава 12), взмыл ещё круче, вкололся в
арестантскую шею ещё острей. Сравнением двух зданий Владимирского централа —
царского и советского — Марченко вещественно объясняет нам, почему не состаивается
аналогия с царским периодом русской истории: царское здание сухое и тёплое, советское —
сырое и холодное (в камере мёрзнут уши! и никогда не снимаются бушлаты), царские окна
заложены советскими кирпичами вчетверо — да не забудьте намордники!
Однако Марченко описывает только Дубравлаг, куда ныне стянуты политические со
всей страны. Ко мне же стёкся материал по лагерям бытовым, из разных мест— и перед
авторами писем я в долгу, не должен смолчать. И в долгу вообще перед бытовиками: я мало
уделил им во всей толще пройденной книги.
Итак, постараюсь изложить главное, что мне известно о положении в современных
лагерях.
Да каких «лагерях»? Лагерей–то нет, вот в чём важная новинка хрущёвских лет! От
этого кошмарного сталинского наследия мы избавились! Порося перекрестили в карася, и
вместо лагерей у нас теперь… колонии (метрополия — колонии, туземцы живут в колониях,
так ведь и должно быть?). И стало быть, уже не ГУЛАГ, а ГУИТК (ну да памятливый
читатель удержал, что итак он назывался когда–то, всё уже было). Если добавить, что и МВД
у нас теперь нет, а только МООП, то признаем, что заложены все основы законности и не о

чем шум поднимать 529 .

528 Св. Караванский. Ходатайство. Самиздат, 1966. Анатолий Марченко. Мои показания. Самиздат, 1968. (В
России книга опубликована в 1991 году в изд–ве «Московский рабочий». — Примеч. ред.)

529 Интересно, как, при публичных и неизменных похвалах деятельности этого учреждения, оно с каким–то
внутренним поиском никак не может долго оставаться в шкуре одного названия, что–то тяготит его, всё время