Page 860 - Архипелаг ГУЛаг

тёплого надеть под страхом карцера» (Крас–лаг, Решёты). «Отобрали всё, кроме нательного
белья. Выдали: кителёк х/б, телогрейку, бушлат, шапку–сталинку без меха. Это на
Индигирке, в Оймяконском районе, где сактированный день— 51°».
Правда забыть? После Голода кто ещё может лучше управить живое существо? Да
Холод конечно. Холод.
Особенно хорошо воспитывает особняк— особый режим, там, где «ООРы и майоры»
по новой лагерной поговорке. (OOP— Особо–Опасный Рецидивист, штамп местного
суда 532 .) Прежде всего введено полосатое рубище: шапочка «домиком», брючки и
пиджачок — широкополосые, синие с белым, как из матрасного материала. Это придумали
наши тюремные мыслители, юристы Нового Общества, — они придумали это на пятом
десятилетии Октября! в двух третях XX века! на пороге коммунизма! — одеть загнанных
своих преступников в клоунские шкуры. (Изо всех писем видно, что эта полосатость
раздосадовала и уязвила сегодняшних двадцатипятилетников.)
Вот ещё об особом режиме: бараки в решётках и на замках; бараки подгнивают, зато
построен кирпичный вместительный БУР (хотя, кроме чифиря, в лагере не осталось и
нарушений: нет ни скандалов, ни драк, ни даже карт). По зоне — передвижение в строю, да
так, чтобы в струночку, иначе не впустят, не отпустят. Если надзиратель выследит в строю
курение — бросается своей разжиревшей фигурой на жертву, сбивая с ног, вырывает окурок,
тащит в карцер. Если не вывели на работу — не вздумай прилечь отдохнуть: на койку смотри
как на выставку и не притрагивайся до отбоя. В июне 1963 поступил приказ выполоть вокруг
бараков траву, чтоб и там не лежали. А где трава ещё осталась— дощечка с надписью:
лежать запрещается (Иркутская область).
Боже, как знакомо! Где это мы читали? Где это мы совсем недавно слышали о таких
лагерях? Да не бериевские ли Особ–лаги? Особ — Особ…
Особый режим под Соликамском: «малейший шумок — в кормушку суют стволы
автоматов».
И конечно, везде любой произвол с посадкою в ШИЗО. Поручили Ивакину грузить
автомашину плитами (каждая — 128 кг) в одиночку. Он отказался. Получил 7 суток.
В мордовском лагере в 1964 один молодой зэк узнал, что, кажется, в Женеве и, кажется,
в 1955 году подписано соглашение о запрещении принудительного труда в местах
заключения, — и отказался от работы! Получил за свой порыв — 6 месяцев одиночки.
Всё это и есть — геноцид, пишет Караванский.
А левые лейбористы возьмутся назвать это иначе? (Боже мой, не цепляйте вы левых
лейбористов! Ведь если они останутся нами недовольны— погибла наша репутация!..)
Но что ж всё мрачно да мрачно? Для справедливости дадим оценить режим молодому
Практическому Работнику, выпускнику Тавдинского училища МВД (1962): «Раньше (до
1961) на лекциях по десять надзирателей стояло — не могли справиться.
Сейчас— муху слышно, друг другу делают замечания. Боятся, чтоб их не перевели на
более строгий режим. Работать стало гораздо легче, особенно после Указа (о расстреле). Уже
к паре применили. А то, бывало, придёт на вахту с ножиком: берите, я гада убил… Как
работать?»
Конечно, чище стал воздух. Подтверждает это и учительница колониальной школы: «За
хихиканье во время политбе–сед— лишение досрочного освобождения. Но если ты актив, то
будь хоть хам из хамов, лишь следи, чтобы другой не бросил окурка, не был в шапке, — и
тебе работа легче, и характеристика лучше, и окажут потом помощь в прописке».
Совет Коллектива, Секция Внутреннего Порядка (от Марченко узнаём расшифровку:
Сука Вышла Погулять) — это как бы дружинники, у них красная повязка: не проходи мимо
нарушений! Помогай надзирателям! А Совет имеет право ходатайствовать о наказаниях] У

532 Ещё одно сокращение прежних годов всё недосуг привести: что такое ОЛЖИР?! Особый Лагерь Жён
Изменников Родины (был и такой).