Page 364 - Рассказы

город, могу показать самое интересное.
– Не надо! – хором ответили мы.
– Могу показать вам Везувий, повезти вас на Позилиппо и порекомендовать самый
лучший кафешантан в городе.
– Не надо!
– В таком случае, я знаю, что заинтересует молодых путешественников (он засмеялся с
самым развратным видом) – тарантелла!
– А-а, тарантелла, – заинтересовались мы. – Это любопытно. Посмотрим…
– Где господа остановились? «Эксцельсиор»? Тут за углом! Знаю. Я сегодня вечером
зайду. Сейчас купаться? Знаю! Пойдемте, я вас провожу.
– Да не надо, – сказали мы. – Зачем же? Купальня ведь в двух шагах.
– Нет, что вы! Я вам помогу. Разве можно? Вот тут купальня. Видите – вот она. А это
вот будка, где продают билеты! Здравствуйте, мамарелла! Вам, конечно, нужны билеты? Вот
этим господам нужны билеты! Дайте им билеты! Они очень нуждаются в билетах!
Пожалуйста, три билета. Вот они платят вам деньги. Позвольте, я заплачу. Нет, нет, не
беспокойтесь. Вот их деньги, мамарелла. Сдачи! А, вот сдача. Получите сдачу, синьоры. Это
сдача. Позвольте, я проведу вас в купальню. Это вот называется купальня. Это тут
раздеваются, а там вот купаются, видите, где вода. Прислужник! Вот эти господа хотят
выкупаться. Это прислужник, господа. Не бойтесь, господа – он славный малый. А то вон
пароход идет. Здесь вот раздевайтесь. Позвольте, я вам расстегну жилет – вам неудобно. Я
вам расшнурую ботинки. Сядьте на стул, а ножку свою поставьте мне на колено.
Прислужник! Эти господа будут купаться. Они добрые, хорошие господа. Надо, чтобы им
было хорошо купаться. Позвольте, я галстук развяжу.
– Ради Бога, нам ничего не нужно! Мы все сами сделаем.
– Позвольте, я разверну вам простыню.
– Ничего, ничего не надо. Мы сами все сделаем – вернитесь к своим повседневным
делам.
– Так я вас тут около купальни подожду…
Он ушел с глубоким сожалением. «Вернулся к своим повседневным делам», по
выражению Мифасова.
Но, очевидно, кроме нас – у него никаких повседневных дел не было. Вообще, этот
человек произвел, в конце концов, на нас такое впечатление, что до нашего приезда у него
никаких дел не было, что все его существование на этой планете приспособлено
исключительно к нашему появлению в Неаполе и что после нашего отъезда он, исполнив
свое земное предназначение, вернется к небытию.
Когда мы вышли, он ждал нас у входа, задремав на закатном солнышке.
Мы хотели потихоньку пройти мимо, но он очнулся, вскочил, рассыпался в извинениях
и завертелся, как мельница.
– Господа искупались и идут в гостиницу? Я провожу их в гостиницу.
– Не надо! Нам тут два шага. Мы знаем, где гостиница.
Он замотал головой и, отстраняя попавшегося нам навстречу прохожего, понесся на
всех парах.
– Я вас провожу! Пустите, прохожий, этих господ. Они идут к себе в гостиницу, не
преграждайте им пути. Они в гостинице, вероятно, освежившись купаньем, будут пить чай
или вино, не так ли?
– Прованское масло! – отвечал Сандерс. – Пустите нас, или я задушу вас, как котенка.
– Ха-ха-ха! Господин очень веселый, он шутит. Итальянцы тоже веселые. Эввива,
руссо! Швейцар! Вот эти господа пришли в вашу гостиницу, они тут остановились. Это
хорошие господа, и ты, швейцар, относись к ним внимательно. Не нужно ли вам разложить
ваши чемоданы, ваши вещи? Что? К черту? О, господин большой весельчак. Имею честь
кланяться. До вечера!
Стоя внизу, в пролете лестницы, он долго посылал нам приветственные знаки и махал