Page 117 - Белая гвардия

— Да, рано, — отозвался Николка, считающийся самым сведущим специалистом по
вопросу обысков.

— Открывать идти? — беспокойно спросила Анюта.
— Нет, Анна Тимофеевна, — ответил Мышлаевский, — повремените, — он, кряхтя,
поднялся с кресла, — вообще теперь я буду открывать, а вы не затрудняйтесь…
— Вместе пойдем, — сказал Карась.

— Ну, — заговорил Мышлаевский и сразу поглядел так, словно стоял перед взводом, —
тэк-с. Там, стало быть, в порядке… У доктора — сыпной тиф и прочее. Ты, Лена, —
сестра… Карась, ты за медика сойдешь — студента… Ушейся в спальню… Шприц там
какой-нибудь возьми… Много нас. Ну, ничего…
Звонок повторился нетерпеливо, Анюта дернулась, и все стали еще серьезнее.

— Успеется, — сказал Мышлаевский и вынул из заднего кармана брюк маленький
черный револьвер, похожий на игрушечный.

— Вот это напрасно, — сказал, темнея, Шервинский, — это я тебе удивляюсь. Ты-то мог
бы быть поосторожнее. Как же ты по улице шел?

— Не беспокойся, — серьезно и вежливо ответил Мышлаевский, — устроим. Держи,
Николка, и играй к черному ходу или к форточке. Если петлюровские архангелы,
закашляюсь я, сплавь, только чтоб потом найти. Вещь дорогая, под Варшаву со мной
ездила… У тебя все в порядке?
— Будь покоен, — строго и гордо ответил специалист Николка, овладевая револьвером.

— Итак, — Мышлаевский ткнул пальцем в грудь Шервинского и сказал: — Певец, в гости
пришел, — в Карася, — медик, — в Николку, — брат, — Лариосику, — жилец-студент.
Удостоверение есть?

— У меня паспорт царский, — бледнея, сказал Лариосик, — и студенческий харьковский.

— Царский под ноготь, а студенческий показать.
Лариосик зацепился за портьеру, а потом убежал.

— Прочие — чепуха, женщины… — продолжал Мышлаевский, — нуте-с, удостоверения у
всех есть? В карманах ничего лишнего?.. Эй, Ларион!.. Спроси там у него, оружия нет
ли?

— Эй, Ларион! — окликнул в столовой Николка, — оружие?
— Нету, нету, боже сохрани, — откликнулся откуда-то Лариосик.

Звонок повторился отчаянный, долгий, нетерпеливый.
— Ну, господи благослови, — сказал Мышлаевский и двинулся. Карась исчез в спальне
Турбина.
— Пасьянс раскладывали, — сказал Шервинский и задул свечи.

Три двери вели в квартиру Турбиных. Первая из передней на лестницу, вторая
стеклянная, замыкавшая собственно владение Турбиных. Внизу за стеклянной дверью
темный холодный парадный ход, в который выходила сбоку дверь Лисовичей; а коридор
замыкала уже последняя дверь на улицу.
Двери прогремели, и Мышлаевский внизу крикнул:

— Кто там?

Вверху за своей спиной на лестнице почувствовал какие-то силуэты. Приглушенный
голос за дверью взмолился: