Page 141 - Чевенгур

Кирей поглядел вдоль улицы — не идет ли к нему курица. Курица не шла, а брела
собака; она скучала и не знала, кого ей уважать в безлюдном Чевенгуре; люди думали, что
она охраняла имущество, но собака покинула имущество, раз ушли из дома люди, и вот
теперь брела вдаль — без заботы, но и без чувства счастья. Кирей подозвал ту собаку и
обобрал ее шерсть от репьев. Собака молча ожидала своей дальнейшей участи, глядя на
Кирея пригорюнившимися глазами. Кирей привязал собаку ремнем к пулемету и спокойно
ушел охотиться за курицей, потому что в Чевенгуре никаких звуков нет — и Кирей всюду
услышит голос собаки, когда в степи покажется враг или неизвестный человек. Собака села у
пулемета и пошевелила хвостом, обещая этим свою бдительность и усердие.
Кирей до полудня искал свою курицу, и собака все время молчала перед пустой
степью. В полдень из ближнего дома вышел Чепурный и сменил собаку у пулемета, пока не
пришел Кирей с курицей.
И еще два дня чевенгурцы мыли полы и держали открытыми окна и двери домов,
чтобы полы сохли, а буржуазный устоявшийся воздух освежался ветром степи. На третий
день пришел пешком в Чевенгур опрятный человек с палочкой, не убитый Киреем лишь ради
старости, и спросил у Чепурного: кто он такой?
— Я член партии большевиков, — сообщил Чепурный. — А здесь коммунизм.
Человек посмотрел на Чевенгур и произнес:
— Я вижу. А я инструктор птицеводства из Почепского УЗО. Мы в Почепском уезде
хотим развести плимутроков, так я сюда пришел к хозяевам — не дадут ли они нам петушка
да пару курочек на племя… У меня есть казенная бумага о повсеместном содействии моему
заданию. Без яйца наш уезд не подымется…
Чепурный хотел бы дать этому человеку петушка и двух курочек
— все ж Советская власть просит, — но не видел этой птицы на чевенгурских дворах и
спросил Кирея, есть ли живые куры в Чевенгуре.
— Больше курей тут нету, — сказал Кирей. — Была намедни одна, так я ее всю скушал,
а были бы, так я и не горевал бы…
Человек из Почепа подумал.
— Ну, тогда извиняюсь… Теперь напишите мне на обороте мандата, что командировку
я выполнил — кур в Чевенгуре нет.
Чепурный прислонил бумажку к кирпичу и дал на ней доказательство: «Человек был и
ушел, курей нету, они истрачены на довольствие ревотряда. Предчевревкома Чепурный ».
— Число поставьте, — попросил командированный из Почепа.
— Такого-то месяца и числа: без даты времени ревизия опорочит документ.
Но Чепурный не знал сегодняшнего месяца и числа — в Чевенгуре он забыл считать
прожитое время, знал только, что идет лето и пятый день коммунизма, и написал: «Летом 5
ком.»
— Ага-с, — поблагодарил куровод. — Этого достаточно, лишь бы знак был. Благодарю
вас.
— Вали, — сказал Чепурный. — Кирей, проводи его до края, чтоб он тут не остался.
Вечером Чепурный сел на завалинок и стал ожидать захода солнца. Все чевенгурцы
возвратились к кирпичному дому, убрав на сегодня сорок домов к прибытию пролетариата.
Чтобы наесться, чевенгурцы ели полугодовалые пироги и квашеную капусту, заготовленные
чевенгурской буржуазией сверх потребности своего класса, надеясь на бессрочную жизнь.
Невдалеке от Чепурного сверчок, житель покоя и оседлости, запел свою скрежещущую
песнь. Над рекой Чевенгуркой поднялась теплота вечера, точно утомленный и протяжный
вздох трудящейся земли перед наступавшею тьмою покоя.
«Теперь скоро сюда надвинутся массы, — тихо подумал Чепурный. — Вот-вот — и
зашумит Чевенгур коммунизмом, тогда для любой нечаянной души тут найдется утешение в
общей обоюдности…»
Жеев во время вечера постоянно ходил по огородам и полянам Чевенгура и
рассматривал места под ногами, наблюдая всякую мелочь жизни внизу и ей сожалея. Перед