Page 171 - Доктор Живаго

собственной работы. Чтобы защитить себя от искушения глядеть в её сторону, он поставил
стул боком к столу, почти задом к занимающимся, и углубился в свои книги, держа одну в
руке перед собой, а другую развернутою на коленях.
Однако мысли его витали за тридевять земель от предмета его занятий. Вне всякой
связи с ними он вдруг понял, что голос, который однажды он слышал зимнею ночью во сне в
Варыкине, был голосом Антиповой. Его поразило это открытие и, привлекая внимание
окружающих, он порывисто переставил стул в прежнее положение, так чтобы с его места
было видно Антипову, и стал смотреть на нее.
Он видел её со спины, вполоборота, почти сзади. Она была в светлой клетчатой блузе,
перехваченной кушаком, и читала увлеченно, с самозабвением, как дети, склонив голову
немного набок, к правому плечу. Иногда она задумывалась, поднимая глаза к потолку, или,
щурясь, заглядывалась куда-то перед собой, а потом снова облокачивалась, подпирала
голову рукой, и быстрым размашистым движением записывала карандашом в тетрадь
выноски из книги.
Юрий Андреевич проверял и подтверждал свои старые мелюзеевские наблюдения. «Ей
не хочется нравиться, — думал он, — быть красивой, пленяющей. Она презирает эту сторону
женской сущности и как бы казнит себя за то, что так хороша. И эта гордая враждебность к
себе удесятеряет её неотразимость.
Как хорошо все, что она делает. Она читает так, точно это не высшая деятельность
человека, а нечто простейшее, доступное животным. Точно она воду носит или чистит
картошку».
За этими размышлениями доктор успокоился. Редкий мир сошел ему в душу. Мысли
его перестали разбегаться и перескакивать с предмета на предмет. Он невольно улыбнулся.
Присутствие Антиповой оказывало на него такое же действие, как на нервную
библиотекаршу.
Не заботясь о том, как стоит его стул, и не боясь помех и рассеянии, он час или полтора
проработал еще усидчивей и сосредоточенней, чем до прихода Антиповой. Он перерыл
высившуюся перед ним гору книг, отобрал самое нужное и даже попутно успел проглотить
две встретившиеся в них существенные статьи. Решив удовольствоваться сделанным, он стал
собирать книги, чтобы отнести их к столу выдач. Всякие посторонние соображения,
порочащие сознание, покинули его. С чистою совестью и совершенно без задних мыслей он
подумал, что честно отработанным уроком он заслужил право встретиться со старой доброю
знакомою и на законном основании позволить себе эту радость. Но когда, поднявшись, он
окинул взглядом читальню, он не обнаружил Антиповой, в зале её больше не было.
На стойке, куда доктор перенес свои тома и брошюры, еще лежала неубранною
литература, возвращенная Антиповой. Все это были руководства по марксизму. Вероятно,
как бывшая, вновь переопределяющаяся учительница, она своими силами на дому проходила
политическую переподготовку.
В книжки заложены были требования Ларисы Федоровны в каталожную. Билетики
торчали концами наружу. В них проставлен был адрес Ларисы Федоровны. Его легко можно
было прочесть.
Юрий Андреевич списал его, удивившись странности обозначения.
«Купеческая, против дома с фигурами».
Тут же, у кого-то осведомившись, Юрий Андреевич узнал, что выражение «дом с
фигурами» в Юрятине настолько же ходячее, как наименование околотков по церковным
приходам в Москве или название «у пяти углов» в Петербурге.
Так назывался темно-серый стального цвета дом с кариатидами и статуями античных
муз с бубнами, лирами и масками в руках, выстроенный в прошлом столетии купцом
театралом для своего домашнего театра. Наследники купца продали дом Купеческой управе,
давшей название улице, угол которой дом занимал. По этому дому с фигурами обозначали
всю прилегавшую к нему местность. Теперь в доме с фигурами помещался Горком партии, и
на стене его косого, спускавшегося под гору и понижавшегося фундамента, где в прежние