Page 249 - Доктор Живаго

«Придет, уживемся, столкуемся».
И опять, как когда-то, Юрий Андреевич застыл, как вкопанный, на пороге кабинета,
любуясь его поместительностью и удивляясь ширине и удобству рабочего стола у окна. И
опять подумал, как располагает, наверное, и приохочивает такой строгий уют к терпеливой,
плодотворной работе.
Среди служб во дворе у Микулицыных имелась вплотную к сараю пристроенная
конюшня. Но она была на запоре, Юрий Андреевич не знал, в каком она состоянии. Чтобы не
терять времени, он решил на первую ночь поставить лошадь в легко отворившийся
незапертый сарай. Он распряг Савраску, и когда она остыла, напоил её принесенною из
колодца водою. Юрий Андреевич хотел задать ей сена со дна саней, но оно стерлось под
седоками в труху, и в корм лошади не годилось. По счастью, на широком, помещавшемся
над сараем и конюшнею, сеновале нашлось достаточно сена вдоль стен и по углам.
Ночь проспали под шубами, не раздеваясь, блаженно, крепко и сладко, как спят дети
после целого дня беготни и проказ.

6

Когда встали, Юрий Андреевич стал с утра заглядываться на соблазнительный стол у
окна. У него так и чесались руки засесть за бумагу. Но это право он облюбовал себе на вечер,
когда Лара и Катенька лягут спать. А до тех пор, чтобы привести хотя две комнаты в
порядок, дела было по уши.
В мечтах о вечерней работе он не задавался важными целями.
Простая чернильная страсть, тяга к перу и письменным занятиям владела им.
Ему хотелось помарать, построчить что-нибудь. На первых порах он удовлетворился
бы припоминаньем и записью чего-нибудь старого, незаписанного, чтобы только размять
застоявшиеся от бездействия и, в перерыве дремлющие, способности. А там, — надеялся
он, — ему и Ларе удастся задержаться тут подольше и времени будет вволю приняться за
что-нибудь новое, значительное.
— Ты занят? Что ты делаешь?
— Топлю и топлю. А что?
— Корыто мне.
— Дров по такой топке здесь больше, чем на три дня не хватит. Надо наведаться в наш
бывший Живаговский сарай. А ну как там есть еще? Если их осталось порядочно, я в
несколько заездов перетащу их сюда. Займусь этим завтра. Ты просила корыто. Представь,
попалось где-то на глаза, а где, — из головы вон, ума не приложу.
— И у меня то же самое. Где-то видела и забыла. Верно где-нибудь не на месте, оттого
и забывается. Но Бог с ним.
Имей в виду, я много воды грею для уборки. Оставшеюся постираю кое-что для себя и
Кати. Давай заодно и всё свое грязное.
Вечером, когда уберемся и уясним ближайшие виды, все перед сном помоемся.
— Сейчас соберу белье. Спасибо. Шкафы и тяжести везде от стен отодвинуты, как ты
просила.
— Хорошо. Вместо корыта прополощу в посудной лохани.
Только очень сальная. Надо отмыть жир со стенок.
— Как печка протопится, закрою и вернусь к разборке остальных ящиков. Что ни шаг,
то новые находки в столе и комоде. Мыло, спички, карандаши, бумага, письменные
принадлежности. И открыто на виду такие же неожиданности.
Например, лампа на столе, налитая керосином. Это не Микулицынское, я ведь знаю.
Это из какого-то другого источника.
— Удивительная удача! Это всё он, жилец таинственный. Как из Жюль Верна. Ах, ну
что ты скажешь в самом деле! Опять мы заболтались и точим лясы, а у меня бак перекипает.
Они суетились, бросаясь туда и сюда по комнатам, с несвободными, занятыми руками,