Page 60 - Дом где разбиваются сердца

Менген. То-то же. Ну а раз вы живете в мире, где меня ценят, а вас нет, вам не мешает
обращаться со мной повежливее. Кто тут еще найдется, кроме меня?

Леди Эттеруорд. Гастингс! Бросьте вашу нелепую демократию, дайте Гастингсу власть и
хороший запас бамбуковых палок, чтобы привести британских туземцев в чувство, – и он
без всякого труда спасет страну.
Капитан Шотовер. Пусть уж она лучше погибнет. С палкой в руках всякий дурак сумеет
управлять. И я бы мог так управлять. Это не божий путь. Этот твой Гастингс – чурбан.

Леди Эттеруорд. Он стоит всех вас вместе взятых. А вы что скажете, мисс Дэн?
Элли. Я думаю, что мой отец отлично мог бы управлять, если бы люди не клеветали на
него, не обманывали его и не презирали за то, что он такой хороший.
Менген (презрительно). Представляю себе: Мадзини Дэн в парламенте и пробивает себе
путь в правительство! Слава богу, до этого мы еще не дошли. Что вы скажете, миссис
Хэшебай?

Миссис Хэшебай. О, я думаю, что это ровно ничего не значит, кто из вас управляет
страной, пока мы управляем вами.

Гектор. Мы? Кто это мы, позвольте узнать?
Миссис Хэшебай. Внучки дьявола, дорогой. Прекрасные женщины.
Гектор (снова вздымая руки к небесам). Обрушься, говорю я, и избавь нас от чар
сатанинских!
Элли. Выходит, что в мире нет ничего настоящего, кроме моего отца и Шекспира. Тигры
Марка поддельные. Миллионы мистера Менгена поддельные. Даже в Гесионе нет ничего
по-настоящему сильного и неподдельного, кроме ее прекрасных черных волос. А леди
Эттеруорд слишком красива, чтобы быть настоящей. Единственная вещь, которая еще
для меня существовала, это была седьмая степень самосозерцания капитана. Но и это,
оказывается…

Капитан Шотовер. Ром.
Леди Эттеруорд (спокойно). Большая часть моих волос отнюдь не поддельная. Герцогиня
Дитеринг предлагала мне за это (поглаживает свою прическу) пятьдесят гиней. Она
думала, что это парик. Но это все мое собственное, за исключением цвета, разумеется.

Менген (в совершенном неистовстве). Нет, слушайте, я сейчас разденусь, я сниму с
себя все, что есть. (Начинает стаскивать с себя сюртук.)

Миссис Хэшебай (хватает его за руку). Альфред! Как вам не стыдно! Да что вы, с ума
сошли?

Менген. Стыдно! Где тут стыд, в этом доме? Нет, давайте все разденемся догола. Уж
если что делать, так надо доводить до конца. Морально мы все уж разоблачились догола.
Так давайте обнажимся и телесно. И посмотрим, как это нам понравится. Я вам говорю,
что я не в состоянии это выдержать. Меня с детства учили быть приличным. Я не
возражаю против того, чтобы женщины красили волосы, а мужчины пили, – это в
человеческой натуре. Но совсем не в человеческой натуре рассказывать об этом направо
и налево. Стоит только кому-нибудь из вас рот открыть, как меня всего передергивает
(ежится, словно в него запустили камнем) от страха – что еще сейчас тут ляпнут? Как
можно сохранять хоть какое-нибудь уважение к себе, если мы не стараемся показать,
что мы лучше, чем на самом деле.
Леди Эттеруорд. Совершенно согласна с вами, мистер Менген. Все это я испытала. Я
знаю, по опыту знаю, что мужчины и женщины – это хрупкие цветы, и их надо