Page 64 - Донские рассказы

Когда в молчании глотнули раза по два терпкого махорочного дымка, Лопахин сказал:
– Лейтенант приказал тебе передать, чтобы глядел в оба. Он с умом парень и думает, что
танки на нас будут сначала силу пробовать. За этими высотками, какие против нас, им
хорошо сосредоточиваться, к тому же там и подход им хороший, скрытный, балочка с
бугра наискось идет, видал ты ее?
Борзых молча кивнул головой.
– Лейтенант так и сказал: «Я, – говорит, – на Борзых и на тебя, Лопахин, надеюсь. Стоять
будем до последнего».
– Правильно делает, что надеется, – сдержанно сказал Борзых. – Народу нас мало
осталось, но ребята все такие, однако, что оторви да брось. Мы-то устоим, вот как
соседи?

– Соседи пусть сами о себе беспокоятся, – сказал Лопахин.
И Борзых снова молча кивнул головой.

Лопахин поднялся, пожал широкую, негнущуюся руку товарища, сказал:
– Желаю удачи, Аким!

– Взаимно и тебе.
Миновав две стрелковые ячейки и поравнявшись с третьей, Лопахин, словно перед
неожиданным препятствием, вдруг ошалело остановился, протер глаза, сквозь зубы
негодующе сказал: «Миленькое дельце! Этого мне еще недоставало на старости лет…»
Из окопа, отрытого по-настоящему и с очевидным знанием дела, из-под низко
надвинутой каски, не мигая, смотрели на него усталые, но, как всегда, бесстрастные,
холодные голубые глаза повара Лисиченко. Полное лицо повара с налитыми, как
антоновские яблоки, щеками выглядело необычно моложаво, даже весело, а голубые
глаза спокойно и, как показалось Лопахину, вызывающе и бесстыже щурились.
Подчеркнуто шаркающей походкой Лопахин приблизился к ячейке, присел на корточки
и, глядя на повара сверху вниз, сказал шипящим и ничего доброго не предвещающим
голосом:

– Здравствуйте.
– Наше вам, – холодно ответил Лисиченко.

– Как ваше здоровье? – любезно осведомился Лопахин, испепеляя повара
пронизывающим взглядом, еле сдерживая готовое прорваться наружу бешенство.
– Благодарю вас, топайте дальше, к чертовой матери.

– Я бы тебе ответил по всем правилам военной науки, но не для тебя берегу самые
дорогие и редкостные слова, – выпрямляясь, сказал Лопахин. – Ты мне ответь на один-
единственный вопрос: какой дурак посадил тебя в эту ямку, и что ты думаешь высидеть в
этой ямке, и где кухня, и что мы сегодня будем жрать по твоей милости?

– Никто меня сюда не сажал, приятель. Сам отрыл себе окопчик, сам и разместился
тут, – спокойным и скучающим голосом ответил Лисиченко.

Лопахин чуть не задохнулся от охватившего его негодования.
– Разместился? Ах, ты… А кухня?

– А кухню я бросил. А ты тут не ахай, пожалуйста, и не пугай меня понапрасну. Мне
возле кухни быть сегодня стало грустно, потому и бросил ее.
– Загрустил, бросил и по своей доброй воле пришел сюда?

– Точно. Что тебя еще интересует, герой?