Page 108 - Собрание рассказов
P. 108

черном пальто. У него было гладкое, хоть и слегка обрюзгшее лицо горожанина, спокойное и
               циничное, но сейчас на нем выражалось унылое бешенство, которое охватывает родившихся
               в городе и привычных к городской жизни людей, когда они оказываются во власти таких зол
               природы, как холод и дождь. Человек в котелке говорил:
                     — Вот именно. Все это ее, и дом, и прочее. Когда-то хозяином здесь был его папаша,
               еще  до  того,  как  они  перебрались  в  Нью-Йорк  и  разбогатели;  Блер  здесь  и  родился.  Он
               выкупил усадьбу и преподнес ей в виде свадебного подарка. Себе оставил только эту — как
               она там называется — которую все ловит.
                     — И никак не поймает, — сказал шофер.
                     — Вот именно. Каждый год сюда приезжает, живет по два месяца, нигде не бывает, ни
               с кем не знается, кроме этих голодранцев-фермеров да негров. Если тебя начинает тянуть к
               черномазым, переселяйся на Ленокс-авеню (центральная улица Гарлема)    и живи там, пока
               не надоест, верно я говорю? Джин ведь ихний пить не обязательно. Так нет, втемяшилось
               ему  выкупить  это  поместье  и  подарить  ей,  а  то  она,  видишь  ли,  с  Юга,  вдруг  начнет
               тосковать  по  дому.  Ладно,  черт  с  ними.  Хотя  по  мне  и  Четырнадцатая  улица  достаточно
               далеко на Юге. Впрочем, не будь этого именья, ездили бы в Европу, а то еще куда. Что хуже
               — неизвестно.
                     — Почему он все-таки на ней женился? — спросил шофер.
                     — Почему женился, спрашиваешь? Не из-за денег, хотя денег у них с мамашей куры не
               клюют — нажили на индейской нефти в Оклахоме…
                     — На индейской нефти?
                     — Вот именно. Правительство отдало Оклахому индейцам, потому что никто больше
               на нее не позарился, и когда первый индеец пришел туда и увидел, что это за край, он тут же
               упал  и  отдал  богу  душу,  а  когда  родичи  его  хоронили,  то  не  успели  они  ткнуть  в  землю
               лопатой,  как  нефть  вышибла  эту  самую  лопату  у  них  из  рук,  ну  и  тут  уж,  конечно,  в
               Оклахому  белые  налетели.  И  ведь  как  они  делали:  привезут  с  собой  новенький  форд  и
               шофера  из гаража,  заявляются  к  индейцу  и  спрашивают:  «Ну  что,  Джон,  много  у  тебя  во
               дворе гнилой воды?» Индеец отвечает: три колодца, или тринадцать, или сколько их там у
               него  было,  и  белый  говорит:  «Ай-ай-ай,  это  вам  Белый  Отец  вредит,  как  ему  только  не
               стыдно. Ну ничего, не горюй. Видишь эту красивую машину? Я тебе ее дарю, сажай свою
               скво и ребятишек и кати туда, где вода в земле не гнилая и где Белый Отец не сможет вам
               вредить». Индеец грузит в автомобиль семью, шофер отвезет их подальше на запад, покажет
               индейцу,  куда  заливать  бензин,  сделает  ручкой  и  с  первой  же  попуткой  возвращается  в
               город. Ясно?
                     — Да уж куда яснее, — сказал шофер.
                     — Вот именно. Был он как-то по делам в Англии, и тут вдруг приезжает эта мадам со
               своей  рыжей  дочкой  из  Европы,  не  то  еще  откуда-то,  где  дочка  оканчивала  школу,  и  не
               прошло  недели,  как  Блер  говорит  мне:  «Ну,  Эрни,  я  женюсь.  Что  ты  на  это  скажешь?»
               Человек всю свою жизнь только и делал, что бегал от женщин, чтобы без помехи пить по
               ночам, а днем загонять до смерти лошадей, и вдруг на тебе  — в три дня жениться решил.
               Однако когда я увидел мамашу, я сразу понял, кто отнимал у индейцев нефтяные колодцы —
               супруг ее тут был не при чем.
                     — Видать,  хватка  у  нее  железная,  раз  сумела  окрутить  Блера,  да  еще  так  скоро, —
               сказал шофер. — Кремень-баба. Я бы ему свою дочку не отдал. Хотя, конечно, лично против
               него ничего не имею.
                     — Я бы ему свою собаку и ту не отдал. Он как-то убил у меня на глазах собаку за то,
               что не слушалась. Тростью убил, с одного удара. Убил и говорит: «Пришли Эндрю, пусть
               уберет».
                     — Как ты с ним ладишь, не понимаю, — сказал шофер. — Возить его на машине это
               одно. Но быть при нем неотлучно и день и ночь…
                     — А мы заключили договор. Он раньше как напьется, так начинал ко мне цепляться.
               Один раз даже замахнулся, и тогда я сказал, что убью его. А он спрашивает: «Когда? Когда
   103   104   105   106   107   108   109   110   111   112   113