Page 120 - Собрание рассказов
P. 120

Дэнни  там  не  было,  а  другие  мальчишки  его  зря  обвинили.  Он  прямо  обезумел.  Адвокат
               обещал сходить к друзьям Дэнни, которые его наняли, и попросить помощи.
                     «К черту, лучше уж пускай они… — говорит Дэнни. — Словом, ежели они думают, что
               я им это спущу, пускай лучше…»
                     Но тут адвокат опять велел ему помолчать, как раньше, когда Дэнни говорил  про те
               деньги,  которые  его  хозяин  или  не  знаю  уж  кто  посулил  ему  еще  в  Нью-Йорке.  Ну  а  я
               позвонил  миссис  Зайлич,  чтоб  не  тревожить  сестру,  и  попросил,  чтоб  сестра  сходила  к
               мистеру Пинкскому. Через два дня получаю телеграмму от миссис Зайлич. Думается, миссис
               Зайлич сроду не посылала телеграмм и не знала, что имеет право на десять слов, не считая
               адреса, потому как там только и было сказано: «Вы с Дэнни приезжайте скорей миссис Софи
               Зайлич Нью-Йорк».
                     Я ничего не понял, и мы поговорили об этом, и адвокат сказал, что лучше мне съездить
               узнать в чем там дело, а он позаботится о Дэнни, покуда я не вернусь. Мы состряпали письмо
               от Дэнни сестре, чтоб миссис Зайлич ей прочитала, отписали, что у Дэнни, мол, все хорошо и
               благополучно…

                                                              V

                     Между  тем  в  курительную  вошел  человек  в  железнодорожной  форме.  И  только  он
               вошел, от него, хоть и непонятно откуда именно — то ли сзади, то ли сверху, — прозвучал
               голос.  И,  хотя  изъяснялся  он  человеческим  языком,  на  человеческий  голос  это  никак  не
               походило, слишком уж всеобъемлющ он был, чтобы принадлежать одному человеку, и в нем
               сочетались суровость, безучастие и скука, казалось, то, что он говорит, его не интересует и
               он сам себя не слушает.
                     — Ну вот, — сказал старик.
                     Старик и молодой обернулись, поглядели поверх скамей, и остальные тоже почти все
               повернули  головы,  словно  марионетки,  которых  дернули  за  одну  ниточку.  А  человек  в
               железнодорожной форме медленно вошел в комнату и двинулся вдоль первой скамьи. Едва
               он вошел, люди, сидевшие на этой скамье и на других скамьях начали вставать и уходить,
               минуя его, словно пустое место; и он тоже шел так, будто вокруг никого не было.
                     — Видать, пора сматываться.
                     — Черта  лысого, —  сказал  молодой. —  Пускай  сперва  подойдет  и  потребует
               предъявить. Ему за это деньги платят.
                     — Он меня поймал запрошлой ночью. Между прочим, уже во второй раз.
                     — Велика ли важность? Нынче поймает всего-навсего в третий. Ну, а дальше что было?
                     — Так вот, — сказал старик, — когда пришла телеграмма, я понял, что только одно и
               остается. Миссис Зайлич не стала бы зря тратиться на телеграмму. Я не знал, что она там
               сказала сестре. Знал только, что миссис Зайлич не имела времени писать письмо и хотела
               сэкономить деньги на телеграмме, но не знала, что имеет право на десять слов, а почтовый
               чиновник  ее  не  надоумил.  Поэтому  я  не  знал,  что  там  произошло.  Даже  не  догадывался.
               Понимаешь, это и было досадно.
                     Он снова обернулся, поглядел на железнодорожника, который переходил от скамьи к
               скамье, а у него перед самым носом люди в пестрых обносках с истовой опрятностью нужды,
               с истовым выражением терпеливого и неизбывного сиротства вставали и спешили к двери,
               чудовищно и отвратительно уподобляясь летучим рыбам, которые спасаются от неумолимо
               надвигающего корабля.
                     — Чего же тебе было досадно?
                     — Миссис  Зайлич  мне  все  рассказала.  Я  ведь  оставил  Дэнни  в  тюрьме.  (Те  друзья,
               которые прислали к нему адвоката, на другой день его оттуда вызволили. А когда я снова
               получил про него весточку, он был уже в Чикаго, устроился на хорошую работу. Тогда он и
               прислал венок. А    даже не знал, что он из тюрьмы вышел, покуда не стал его разыскивать,
               чтоб сообщить про сестру). Но вот, стало быть, приезжаю я в Нью-Йорк. Еле наскреб денег
   115   116   117   118   119   120   121   122   123   124   125