Page 121 - Собрание рассказов

на дорогу, а миссис Зайлич меня встретила и все расказала. Вот здесь встретила, на этом
самом вокзале. И снег тоже шел в тот вечер, как нынче. Она ждала на верхней ступени
лестницы.
— А где сестра? — спрашиваю. — Неужто она не пришла меня встретить?
— Ну, что с ним на этот раз? — говорит миссис Зайлич. — Только не толкуйте мне, что
он всего-навсего болен.
— Вы сказали сестре, что он не всего-навсего болен? — говорю.
— Не надо этого, — говорит миссис Зайлич. — Времени не было, а если б и было, все
одно не надо.
И она рассказала, что в ту ночь был на дворе трескучий мороз, и она дожидалась
сестры, уголь в камин подбрасывала да кофей ей подогревала; ну и дождалась, когда сестра
сняла пальто и теплый платок и стала греться у огня, кофею попивши, а потом миссис
Зайлич ей говорит: «Ваш брат звонил по телефону из Флориды». Только это она и поспела
сказать. Ей довелось даже передать сестре, что я, мол, просил сходить к мистеру Пинкскому,
потому как сестра сразу говорит: «Ему надобны эти деньги». Понимаешь, то же, что и я,
сказала, почти слово в слово.
И миссис Зайлич тоже это совпадение заметила. «Может, — говорит, — это потому,
что вы родичи, оба родичи этому… — Тут она помолчала, а потом говорит: —Я про него
ничего плохого не думала. Вы не волнуйтесь. Теперь уж все одно поздно». И она мне
рассказала, что она только сказала сестре: «Вы можете зайти по дороге к мистеру Пинкскому
нынчевечером». Но сестра уже снова надевала пальто и платок, а ведь она и час дома не
пробыла, как пришла с работы, и на дворе метель мела. Но она и нестала медлить.
— Стало быть, она забрала те деньги, какие за гроб выплатила? — спросил молодой.
— Ну да. Миссис Зайлич рассказала, что они вдвоем пошли к мистеру Пинкскому и
подняли его с постели. И он сказал им, что сестра уже забрала эти деньги.
— Как так? — спросил молодой. — Уже забрала?
— Да. Он сказал, что Дэнни пришел к нему с год назад, принес записку от сестры, и
там было сказано, что она просит отдать Дэнни те деньги, какие выплачены мистеру
Пинкскому, и мистер Пинкский их отдал. А сестра стояла, спрятав руки под платком, и
глядела невесть куда, пока миссис Зайлич не спросила: «Записку, говорите, принес? Да ведь
миссис Гайон никакой записки вам послать не могла хотя бы уже потому, что она и
писать-то не умеет», — а мистер Пинкский говорит: «Почем мне знать, умеет она или нет,
ежели ее родной сын приносит мне записку, под которой стоит ее фамилия?» — а миссис
Зайлич ему на это говорит: «Дайте-ка поглядеть»
Сестра же при этом вовсе ничего не сказала, будто ее там и не было, но мистер
Пинкский записку им все равно показал. И я тоже видел ее своими глазами. Там говорилось
так: «Настоящим удостоверяется, что от мистера Пинкского получены сто тридцать
долларов, каковые составляют сумму, выплаченную ему мною, все деньги, за вычетом
процентов. Миссис Маргарет Н. Гайон». И миссис Зайлич сказала мне, что подумала про эти
сто тридцать долларов и еще подумала, что сестра пять лет и семь месяцев выплачивала по
двадцать шесть долларов в год, и говорит: «За вычетом процентов? Каких еще процентов?»
— а мистер Пинкский говорит: «Это потому, что пришлось снять пластинку с гроба», — ну,
известное дело, гроб-то был подержанный. И миссис Зайлич сказала, что сестра повернулась
и пошла к двери. «Обождите, — говорит миссис Зайлич. — Мы не уйдем отсюда, покамест
вы не получите свои деньги. Дело-то выходит какое-то странное, потому как вы не могли
подписать эту записку, раз вы вообще писать не умеете». А сестра все шла к двери, но тут
миссис Зайлич говорит: «Обождите, Маргарет». И тогда сестра говорит: «Я ее подписала».

VI

Голос контролера слышался все громче, он уже приближался к ним.
— Ваши билеты. Ваши билеты. Предъявите билеты.