Page 135 - Собрание рассказов
P. 135

— Ой, — вскрикнула она. — Мне больно.
                     — Знаю. Так что со мной неинтересно?
                     Подошла другая пара, и он отпустил Эми. Часом позже он вытащил ее, визжавшую и
               отбивавшуюся,  из  темной  машины,  проволок  через  опустевший  на  время  перерыва
               танцевальный зал, где вдоль стен сидели одни дамы-провожатые, как зрительницы в театре,
               и, дотащив до стула, перекинул через колено и отшлепал. К утру они были уже в двадцати
               милях оттуда, в соседнем городке, и там поженились.
                     В  то  утро  Эми  назвала  миссис  Бойд  «мама»  в  первый  и  в  последний  раз  (если  не
               считать  еще  того  раза,  когда  это  слово  вырвалось  у  нее  от  удивления,  быть  может,
               смешанного  с  торжеством).  Впрочем, в тот  же  день  миссис  Бойд,  как полагалось,  сделала
               Эми подарок  —  брошь:  брошь  была  старая, грубой  работы,  но  дорогая.  Эми отнесла  ее  в
               комнату, и он наблюдал, как она рассматривает ее  — лицо было холодно и непроницаемо.
               Потом  она  спрятала  брошь  в  комод.  Она  подержала  ее  двумя  пальцами  над  открытым
               ящиком, затем разжала пальцы и вытерла их о бедро.
                     — Придется тебе иногда ее носить, — сказал Говард.
                     — О, я буду. Продемонстрирую, как я благодарна. Не беспокойся.
                     Вначале ему даже казалось, что ей нравится носить эту брошь.  Потому что она стала
               надевать ее очень часто. Потом он понял, что вовсе ей и не нравилось, а были здесь месть и
               вызов: как-то она целую неделю закалывала этой брошью фартук. И она всегда надевала ее,
               когда  миссис  Бойд  могла  ее  увидеть,  всегда, когда они  с  Говардом  собирались  уходить  и
               заглядывали к матери, чтобы пожелать ей доброй ночи.
                     Они жили наверху, и там же, год спустя, родился их ребенок. Они принесли его вниз,
               показать миссис Бойд. Та повернула голову, коротко взглянула на младенца.
                     — А, —  протянула  она. —  Насколько  мне  помнится,  я  ни  разу  не  видела  отца  Эми.
               Впрочем, я не так уж много путешествовала поездом.
                     — Ах,  она  старая…  старая… —  рыдала  Эми,  прижимаясь  к  Говарду. —  Почему  она
               меня так ненавидит? Что я ей сделала? Давай уедем отсюда. Ты ведь можешь работать.
                     — Нет. Она не вечно будет жить.
                     — Вечно. До скончания века, лишь бы мне жизнь отравлять.
                     — Нет, — сказал Говард.
                     Через год ребенок умер. И снова Эми пыталась заставить Говарда уехать.
                     — Все равно куда. Мне безразлично, как мы будем жить.
                     — Нет. Я не могу ее бросить, прикованную к постели, беспомощную. А тебе надо снова
               бывать на людях. Танцевать. Тогда будет не так тяжело.
                     — Хорошо, — сказала она уже спокойнее. — Придется. Иначе я не выдержу.
                     Он  говорил  «ты»,  она  —  «я».  Никто  из  них  не  говорил  «мы».  И  вот  вечерами  по
               субботам Эми, нарядившись, надевала шубку, а Говард накидывал пальто иногда прямо на
               рубашку, закутывал шею шарфом, и они, спустившись вниз, останавливались перед дверью
               миссис Бойд, прощались с ней, и Говард сажал Эми в машину и смотрел, как она уезжает. А
               потом  возвращался  в  дом,  сняв  туфли,  прокрадывался  наверх,  глядя  на  светящиеся  над
               дверью  стекла, —  как  бывало  до женитьбы. Перед  самой  полночью,  снова  надев  пальто  и
               шарф,  он  крался  вниз  по  лестнице,  снова  проходил  мимо  светящейся  двери  и  ждал  на
               крыльце,  когда  подъедет  Эми.  Они входили в  дом и  заглядывали в  комнату  миссис  Бойд,
               чтобы пожелать ей спокойной ночи.
                     Однажды  Эми  вернулась  заполночь.  Целый  час  он  прождал  на  крыльце  в  пальто,
               накинутом на пижаму, и в легких туфлях. Стоял ноябрь. Дверь миссис Бойд была темна, и
               они прошли мимо.
                     — Какие-то шалопаи перевели стрелки на час назад, — сказала Эми. Не глядя на него,
               она стянула платье и бросила брошь рядом с другими украшениями на туалетный столик. —
               Я думала, что у тебя хватит ума не дожидаться меня на холоде.
                     — Другой раз, как переведут стрелки, не стану.
                     Она вдруг остановилась, застыла, глядя на него через плечо.
   130   131   132   133   134   135   136   137   138   139   140