Page 130 - Собрание рассказов
P. 130

неисправен,  а  он  нашел  место  обрыва  проводов  и  знает,  где  лежат  ножницы,  которые
               перережут их еще раз, если понадобится. В деревню он вовсе не наведывается, даже когда
               его  предлагают  туда  подвезти.  Добрую  половину  утра  проводит,  сидя  у  дороги,  ожидая,
               чтобы кто-нибудь подбросил бы ему на обратном пути пачку табаку, сахар и прочее.
                     — Поеду  в  деревню,  а  он  тем  временем  возьмет  да  уберется  отсюда, —  говорил
               Роджер.
                     На пятый день Эймос Крейн принес почту. В тот самый день, когда полил дождь. Было
               письмецо и для Энн.
                     «Мой совет ему явно не нужен, — сказал себе Роджер. — Не исключено, что стихи уже
               пошли».
                     И отдал письмецо Энн. Та сразу же прочла.
                     — Прочтешь? — сказала она.
                     — Не хочется, — сказал он.
                     Но  акции  машинописи  в  прежней  цене,  и  вот,  когда  днем  хлынул  дождь,  Роджеру
               пришлось включить свет. Дождь обрушился на дом с такой силой, что Роджер, хоть и видел,
               как  его  пальцы  тычут  в  клавиши  (печатал  он  двумя  или  тремя  пальцами),  но  ударов  не
               слышал. Пинки не явилась, поэтому вскоре он прервал свое занятие, собрал на подносе обед,
               отнес наверх и оставил на стуле возле двери Энн. Сам же он не стал тратить время на еду.
                     Уже  стемнело,  когда  Энн  первый  раз  спустилась  вниз.  Дождь  хлестал  по-прежнему.
               Роджер  увидел,  что  она,  в  дождевике  и  клеенчатой  шляпе,  быстрыми  шагами  пересекает
               комнату. Перехватил  он ее в тот миг, как она открывала входную дверь и в дом ворвался
               ливень.
                     — Ты куда? — сказал Роджер.
                     Она попыталась высвободить руку.
                     — Не приставай.
                     — Нельзя же в такую погоду выходить из дому. Ты зачем?
                     — Не приставай. Прошу тебя.
                     Ей удалось вырваться, и она налегла на дверь, которую он придерживал.
                     — Нельзя. В чем дело? Я сам сделаю, что надо. В чем дело?
                     Но она, не глядя на него, лишь вырывалась да дергала дверную ручку.
                     — Мне нужно в деревню. Ну, пожалуйста, Роджер.
                     — Нельзя. На ночь глядя, да еще в такой ливень.
                     — Пожалуйста.  Пожалуйста. —  Он  продолжал  ее  удерживать. —  Пожалуйста.
               Пожалуйста.
                     Он  все  ее  удерживал,  она  отпустила  дверь  и  пошла  к  себе  наверх.  А  он  вернулся  к
               машинке — ценностям, которые по-прежнему котировались исключительно высоко.
                     В полночь он все еще сидит за машинкой. На сей раз Энн облачена в купальный халат.
               Стоит в дверях, держась за ручку. Волосы распущены.
                     — Роджер, — говорит она. — Роджер.
                     Он  подходит  к  ней,  достаточно  проворно  для  толстяка,  может,  думает,  что  ей
               нехорошо.
                     — Что? Что такое?
                     Она идет к парадной двери и распахивает ее настежь; в дом снова врывается дождь.
                     — Там, — говорит она. — Вон там.
                     — Что там?
                     — Он. Блер.
                     Роджер  оттаскивает  ее  от  двери.  Насильно  впихивает  в  кабинет,  затем  набрасывает
               плащ, берет зонтик и выходит из дому.
                     — Блер! — окликает он. — Блер!
                     Тут  взмывают  жалюзи  в  окне  кабинета,  где  подняла  их  Энн;  она  же  перетащила  на
               подоконник  настольную  лампу  и  зажгла  наружное  освещение;  и  тут  он  видит  Блера,
               стоящего  под  дождем,  без  шляпы,  голубое  пальтецо  на  нем  словно  нашлепнуто
   125   126   127   128   129   130   131   132   133   134   135