Page 31 - Глазами клоуна
P. 31
4
— Frater tuus est in refectorio , он ест, — повторил старик громче, — господа сейчас
ужинают, а во время еды их нельзя беспокоить.
— Дело очень срочное, — сказал я.
— Смертельный случай? — спросил он.
— Нет, — ответил я, — почти смертельный.
— Стало быть, тяжелые увечья?
— Нет, — сказал я, — внутренние увечья.
— Вот оно что, — заметил он, и его голос смягчился, — внутреннее кровоизлияние.
— Нет, — сказал я, — душевная травма. Чисто душевная.
По-видимому, слово «душевная» было ему незнакомо: наступило ледяное молчание.
— Боже мой, — начал я снова. — Что тут непонятного? Ведь человек состоит из тела и
души.
Он что-то пробурчал, казалось, выражая сомнение в правильности этого тезиса, а потом
между двумя затяжками просипел:
— Августин... Бонавентура... Кузанус — вы вступили на ложный путь.
— Душа, — сказал я упрямо, — передайте, пожалуйста, господину Шниру, что душа
его брата в опасности, и пусть он сразу же после еды позвонит ему.
— Душа, брат, опасность, — повторил он безучастно. С тем же успехом он мог бы
сказать: мусор, моча, молоко. Вся эта история начала меня забавлять: как-никак в этой
семинарии готовили людей, призванных врачевать души; хоть раз он должен был услышать
слово «душа».
— Дело очень, очень срочное, — сказал я.
Он ничего не ответил, кроме «гм», «гм»; казалось, ему было совершенно невдомек,
каким образом дело, связанное с душой, может быть срочным.
— Я передам, — сказал он. — Что вы там говорили о школе?
— Ничего, — ответил я, — ровным счетом ничего. Школа здесь совершенно не при
чем. Я употребил это слово, чтобы разобрать по буквам свою фамилию.
— Вы думаете, в школах теперь разбирают слова по буквам? Вы правда так думаете?
— Он очень оживился, видимо, я наступил на его любимую мозоль. Сейчас слишком
миндальничают, — закричал он, — слишком миндальничают!
— Конечно, — заметил я, — в школах надо почаще пороть.
— Не правда ли? — воскликнул он.
— Безусловно, — сказал я, — особенно учителей надо пороть чаще. Вы еще не
раздумали передать брату, что я звонил?
— Все уже записано — срочное душевное дело. Школьная история. А теперь, юный
друг, позвольте мне на правах старшего дать вам добрый совет.
— Пожалуйста, — согласился я.
— Отриньте Августина: искусно преподанный субъективизм — это еще далеко не
богословие; он приносит вред молодым умам. Поверхностная болтовня с примесью
диалектики. Вы не обижаетесь на мои советы?
— Да нет же, — сказал я, — не медля ни секунды я брошу в огонь своего Августина.
— Правильно, — сказал он, ликуя. — В огонь его! Да благословит вас господь.
Я хотел было сказать «спасибо», но «спасибо» здесь казалось мне не к месту, поэтому я
просто положил трубку и вытер пот. Я очень чувствителен ко всяким запахам; бьющий в нос
запах капусты напряг до предела мою вегетативную нервную систему. Я стал думать о
нравах церковников: очень мило, конечно, что в их заведении такой вот старикан может
чувствовать себя полезным, но нельзя же, в самом деле, сажать у телефона — именно у
телефона — глухого и вздорного хрипуна. Запах капусты запомнился мне еще с
интернатских времен. Один из патеров объяснил нам как-то, что капуста считается пищей,
4 Твой брат пребывает в трапезной (лат. ).