Page 13 - Хождение по мукам. Хмурое утро

3
Насыщенные холодом тучи ползли над Царицыном, ветер подхватывал пыль, вихрями
застилал деревянные домишки, – они тесно и кое-как – то задом к реке, то передом –
вместе с нужниками и заводами громоздились на сыпучих обрывах. Иван Ильич
пробирался вверх по крутой улице, где булыжники были выворочены дождевыми
потоками. На набережной, на скрипящих пристанях, и здесь, в городе, не видно было ни
души. И только на площади, где сквозь пыль проступала серая громада кафедрального
собора, он встретил вооруженный отряд. Одетые кто во что горазд, шли молодые и
пожилые, с остервенением отворачиваясь от ветра.
Впереди шагала худая сердитая старуха в красноармейском картузе и так же, как и все,
с винтовкой через плечо. Когда она поравнялась, Иван Ильич спросил у нее, где
находится штаб. Старуха свирепо покосилась на него, не ответила, и весь отряд
торопливо прошел, заволокся пылью.

Ивану Ильичу нужно было явиться в штаб армии, рапортовать о прибытии парохода с
огнеприпасами и передать накладную. Но, черт его знает, где искать этот штаб!
Заколоченные магазины, нежилые окна да гремящие железом, вот-вот готовые
сорваться вывески. Внезапно Иван Ильич налетел на какого-то военного с повязанной
рукой – тот болезненно потянул воздух через зубы и шепотом выругался. Иван Ильич,
извинившись, спросил его все о том же. И тут только увидел, что перед ним – Сапожков,
Сергей Сергеевич, его бывший командир полка.

– Ну, что ты носишься, как очумелый, – сказал Сапожков. – Ну, здравствуй. – Иван Ильич
примерился было обхватить, обнять его. Сапожков отстранился. – Ну брось, в самом
деле, держись спокойно. Ты откуда взялся?

– Да, понимаешь, пароход сюда пригнал.

– Вот чудак – жив! Щеки от здоровья лопаются!.. Вот – порода расейская! Тебе штаб
нужен? Так вот это и есть штаб. Где остановился-то? Нигде, конечно. Ладно, я тебя
подожду.

Он вместе с Телегиным зашел в подъезд каменного купеческого дома и указал на втором
этаже штабные комнаты.

– Ванька, я жду, смотри…
Иван Ильич видал штабы и у Сорокина и в армиях Южного фронта, где никогда не
найдешь нужную тебе дверь, – все врут, будто уговорились, всюду табачный дым,
паническая трескотня машинисток, шнырянье из двери в дверь значительных
адъютантов в галифе с крыльями. Здесь было тихо. Он сразу нашел нужную дверь. У
пыльного окна, едва пропускавшего свет, сидел дежурный; он поднял костлявое
малярийное лицо и, не мигая красными веками, уставился на Телегина.

– Никого нет, штаб на фронте, – ответил он.
– Разрешите связаться с командующим, – груз надо сдать срочно.

Дежурный, с легкостью истаявшего от бессонницы человека, приподнялся и поглядел в
окно. Там кто-то подъехал.

– Подождите, – сказал он тихо и продолжал раскладывать на несколько кучек донесения
и рапорты, иные написанные такими карандашными загогулинами, что из их
содержания можно было понять одно лишь только величие простой и мужественной
души.
Вошли двое. Один – в смушковой бекеше, с биноклем через шею и с тяжелой, на
сыромятной портупее, кавалерийской шашкой. Другой – в длинной солдатской шинели, в
теплой шапке с наушниками, какие носят питерские рабочие, и без оружия. Лица у
обоих были темны от пыли. Дежурный сказал:

– Прямой провод на Москву исправлен.