Page 80 - Хождение по мукам. Хмурое утро

Рощин торопливо стал отыскивать билет, на минуту опять похолодев, – а вдруг он его
выбросил? Билет оказался в кармане френча, вместе с помятой и выцветшей
фотографической карточкой Кати. Он протянул Левке билет, и тот долго вертел его и
рассматривал на свет. Билет, что ни говори, был правильный, это несколько озадачило
Левку, у которого, видимо, уже сложилось убеждение вплоть до приговора. Билет менял
всю картину. Левка даже перестал скалиться, толстые губы его брезгливо вздрагивали.
– А для чего, везя в штаб Деникина разведку, вылезаешь в Гуляй-Поле?

– Я не везу разведку. Я уже два месяца из армии. Я больше не служу. Я разорвал
воинский билет. Сюда я приехал как вольный человек…

Левка не сводил с него черных глаз. Под этим взглядом, в котором не было ничего
разумного и человеческого, Рощин напрягал все усилия, чтобы побороть волнение,
отвечать обдуманно, и он начал было рассказывать (упрощенно, доступно) о причинах,
заставивших его дезертировать.
– Если ты, сволочь, – перебил его Левка тихим голосом, – будешь мне еще врать, я с
тобой сделаю, что Содома не делала с Гоморрой…
Быстрым, воровским движением он взял у Рощина Катину фотографию. Улыбаясь, как
ценитель женщин, разглядывал ее и, – щелкнув по ней ногтем:

– А это что за сучонка?

– Моя жена… Ради нее я приехал… Отдайте мне фотографию…
– Ее положат на твой кровавый труп. – Левка прикрыл карточку толстой, налитой
сальцем рукой. – А ну, давай сведения разведки…
– Ни слова я тебе больше не скажу! – крикнул Рощин.
– Мне скажешь. У меня балакают. – Левка легко приподнялся и, как кот лапой, ударил
Вадима Петровича в лицо. Удар пришелся неудачно – по виску. Рощин упал без
сознания.

Советская республика представлялась врагам ее обреченной в какие-то самые короткие
сроки пасть под ударами. Но она всю изощренность ума, науки, все духовные и
материальные силы народа организовала для того, чтобы самой перейти в наступление.
Военный план большевиков заключался в том, чтобы, подчиняя все задачам обороны, ни
на один час не ослабевать в проведении глубоких социальных изменений, бесстрашно
внедряя в жизнь те принципы, осуществление которых лежало за пределами
сегодняшнего дня. Затем: создать трехмиллионную Красную Армию; заслониться
обороной на севере; вести наступление на Сибирь и Южный Урал и основное
напряжение наступательных операций развить против красновского казачества на Дону
и против Деникина на Северном Кавказе.
Российская советская республика, сдавленная со всех сторон белыми армиями, создала
фронт длиной свыше пятнадцати тысяч километров; к этому за последнее время
прибавился сложный и путаный фронт Украины.
С особенной силой на богатой Украине разгоралась гражданская война. Население ее к
тому времени было глубоко расслоено недавней оккупацией, гетманской властью и
мстительной реставрацией помещиков. Рабочий и шахтерский Донбасс, малоземельное
крестьянство и батрачество тянули к советской власти; богатое крестьянство и
буржуазия, боясь ревкомов, комбедов, исполкомов, комиссаров и хлебной разверстки,
тянули к самостийной Директории и главе ее – батьке Петлюре. Его же поддерживала и
та часть интеллигенции, у которой вся огромная тема советской революции
укладывалась в ответ: «Геть, проклятые москали!», а старая романтика шаровар с
Черное море, оселедцев, казачьих жупанов и кривых сабель заслоняла печальные
исторические справки о кровавых жертвах украинского народа, три столетия
боровшегося за свою независимость.

Петлюра сбросил гетмана, сел с Директорией в Киеве, объявил самостийную республику