Page 42 - Живые и мертвые

– А ты-то откуда подскочил? – глядя на Мишкину физиономию и тоже невольно
смеясь, спросил Синцов.
– Еду, понимать, по шоссе, увидел, как по немецким танкам бьют, подскочил и снял.
Три танка разделали, как бог черепаху, только далеко друг от друга стоят. Ну ничего, если
один к другому подклеить, а природу вырезать, панорама будет – во! – и Мишка показал
большой палец.
– А сюда чего приехал?
– А мне сказали, что тут штаб дивизии. Решил заехать, спросить, куда еще можно
подскочить.
– За Днепром, под Могилевом, сейчас донесли, уже двадцать танков подбито, – сказал
оперативный дежурный.
– Вот это будет панорама! Сядем на пикап, подскочим? – повернулся Мишка к
Синцову.
– Ну что ж…
– Без провожатого КП Серпилина не найдете, – снова вмешался в разговор
оперативный дежурный.
– Я все найду, – сказал Мишка. – Только уже темновато для съемки. – Он поглядел в
начинавшее сереть небо, недовольно покрутил носом и, окончательно поняв, что природы не
переспоришь, сразу успокоился и отпустил свой пикап заправляться. – Слушай, – он сел на
землю рядом с Синцовым, – у тебя подхарчиться нечем? С утра не ел, честное пионерское!
Синцов молча расстегнул полевую сумку и вытащил хлеб и консервы. Он знал, что,
пока Мишка голоден, его бесполезно расспрашивать.
Мишка вытащил нож, одним округлым движением вырезал крышку банки и стал жадно
жевать консервы, подцепляя их ножом и заедая здоровенными кусками хлеба. Только
уничтожив три четверти банки, он с набитым ртом повернулся к Синцову:
– А ты-то ел?
– Нет.
– На. – Мишка с сожалением подвинул ему банку и остатки хлеба. – Вот всегда я так,
забываю товарищей, просто неудобно.
Синцов взял из рук Мишки нож, остатки консервов и улыбнулся.
– Ну, как там Москва? – спросил он, когда Мишка прожевал тот последний кусок мяса,
который он все-таки не удержался и подцепил ножом, уже передавая банку Синцову.
– Скажешь, вру, но Москвы я не видел. Два раза подскакивал с фронта на несколько
часов: сдать фото – и обратно. Да, знаешь, – вдруг весело вспомнил он, – Ковригина из
«Звезды» под Минском убило. Хороший был парень, жалко!
Ковригина ему было действительно жалко, но он был очень рад, что снял сегодня
танки, и говорил обо всем в одинаково радостном тоне. В этом же тоне он стал рассказывать
и о своих поездках на фронт.
Перебив его, Синцов спросил, как он после всех поездок смотрит на общее положение.
Но Мишка никак не смотрел на общее положение: что фашисты нам, как он выразился,
крепко прикладывают – это он видел своими глазами, а что мы все равно побьем их,
нисколько не сомневался.
Говорить на серьезные темы ему не хотелось, и он откровенно обрадовался, увидев
свой вернувшийся с заправки пикап.
– Харчи достал? – спросил он шофера.
Шофер вытащил из пикапа буханку хлеба. Мишка отломил половину и снова стал есть.
А Синцов пошел представляться вернувшемуся с передовой заместителю командира
дивизии.
Замполит был плотный, длинноносый украинец с большими вислыми усами,
делавшими его больше похожим на командира, чем на политработника. Он хмуро, но
терпеливо выслушал Синцова и сказал, что не знает, где на сегодняшний день
Политуправление фронта: фронт переместился, но штаб армии стоит под Чаусами, и там