Page 13 - Олеся

Она как будто бы немного замялась, но всего лишь на мгновение.
– Гадаю… Только не за деньги, – добавила она поспешно.
– Может быть, ты и мне кинешь карты?
– Нет, – тихо, но решительно ответила она, покачав головой.
– Почему же ты не хочешь? Ну, не теперь, так когда-нибудь после… Мне почему-то
кажется, что ты мне правду скажешь.
– Нет. Не стану. Ни за что не стану.
– Ну, уж это нехорошо, Олеся. Ради первого знакомства нельзя отказывать… Почему
ты не согласна?
– Потому что я на вас уже бросала карты, в другой раз нельзя…
– Нельзя? Отчего же? Я этого не понимаю.
– Нет, нет, нельзя… нельзя… – зашептала она с суеверным страхом. – Судьбу нельзя
два раза пытать… Не годится… Она узнает, подслушает… Судьба не любит, когда ее
спрашивают. Оттого все ворожки несчастные.
Я хотел ответить Олесе какой-нибудь шуткой и не мог: слишком много искреннего
убеждения было в ее словах, так что даже, когда она, упомянув про судьбу, со странной
боязнью оглянулась на дверь, я невольно повторил это движение.
– Ну, если не хочешь мне погадать, так расскажи, что у тебя тогда вышло? – попросил
я.
Олеся вдруг бросила прялку и притронулась рукой к моей руке.
– Нет… Лучше не надо, – сказала она, и ее глаза приняли умоляюще-детское
выражение. – Пожалуйста, не просите… Нехорошо вам вышло… Не просите лучше…
Но я продолжал настаивать. Я не мог разобрать: был ли ее отказ и темные намеки на
судьбу наигранным приемом гадалки, или она действительно сама верила в то, о чем
говорила, но мне стало как-то не по себе, почти жутко.
– Ну хорошо, я, пожалуй, скажу, – согласилась наконец Олеся. – Только смотрите,
уговор лучше денег: не сердиться, если вам что не понравится. Вышло вам вот что: человек
вы хотя и добрый, но только слабый… Доброта ваша не хорошая, не сердечная. Слову вы
своему не господин. Над людьми любите верх брать, а сами им хотя и не хотите, но
подчиняетесь. Вино любите, а также… Ну да все равно, говорить, так уже все по порядку…
До нашей сестры больно охочи, и через это вам много в жизни будет зла… Деньгами вы не
дорожите и копить их не умеете – богатым никогда не будете… Говорить дальше?
– Говори, говори! Все, что знаешь, говори!
– Дальше вышло, что жизнь ваша будет невеселая. Никого вы сердцем не полюбите,
потому что сердце у вас холодное, ленивое, а тем, которые вас будут любить, вы много горя
принесете. Никогда вы не женитесь, так холостым и умрете. Радостей вам в жизни больших
не будет, но будет много скуки и тяготы… Настанет такое время, что руки сами на себя
наложить захотите… Такое у вас дело одно выйдет… Но только не посмеете, так снесете…
Сильную нужду будете терпеть, однако под конец жизни судьба ваша переменится через
смерть какого-то близкого вам человека и совсем для вас неожиданно. Только все это будет
еще через много лет, а вот в этом году… Я не знаю, уж когда именно, – карты говорят, что
очень скоро… Может быть, даже и в этом месяце…
– Что же случится в этом году? – спросил я, когда она опять остановилась.
– Да уж боюсь даже говорить дальше. Падает вам большая любовь со стороны какой-то
трефовой дамы. Вот только не могу догадаться, замужняя она иди девушка, а знаю, что с
темными волосами…
Я невольно бросил быстрый взгляд на голову Олеси.
– Что вы смотрите? – покраснела вдруг она, почувствовав мой взгляд с пониманием,
свойственным некоторым женщинам. – Ну да, вроде моих, – продолжала она, машинально
поправляя волосы и еще больше краснея.
– Так ты говоришь – большая трефовая любовь? – шутил я.
– Не смейтесь, не надо смеяться, – серьезно, почти строго, заметила Олеся. – Я вам все