Page 120 - Пастух и пастушка

хрустели на зубах. Солдаты толкли прикладами прошлогоднее зерно и
пекли
лепехи на саперных лопатках. Через силу домалывал Борис зубами
затхловатое,
крупнодробленое, еле склеенное в лепешку зерно, заставляя себя изжевать
ее
всю до крошечки - солдаты оторвали от себя последнее,- уважать
фронтовое
братство он научился.
Промочив спекшееся горло остатками свекольного чая, он свернулся в
сырой щели. Трудился какой-то жук-землерой, обыгавший после холодов.
Комочки
сыпались Борису на лицо, закатывались в ухо.
Наутро неистребимый, заросший малопородистой бородой командир
роты
Филькин привел во взвод пополнение - человек пятнадцать солдатиков
двадцать
пятого года рождения и с ними младшего лейтенанта, только что
прибывшего из
уральского военного училища.
Борис распрощался со взводом, пожелал новому командиру с
комсомольским
значком на гимнастерке долгой жизни и дружбы с солдатами.
Филькин обнял взводного, бережно по спине похлопал:
- Я буду ждать тебя, Боря!

В дороге лейтенанта догнала повозка. На ней стоял, бойко мотая
вожжами,
Шкалик, отъевшийся в госпитале, очень всем довольный, особенно тем,
что
сумели солдаты раздобыть повозку - выбросили пустые ящики, столкнули
наземь
ездового и велели догонять раненого товарища командира.
С радостью забрался лейтенант в повозку, ткнулся лицом в мышами
пахнущую солому. Его подбрасывало на выбоинах, катало по повозке, когда
она
заваливалась в глубокие, танками прорытые колдобины, но Борис все
равно
дремал, отупев от боли и усталости.
Шкалик, чмокая губами, шлепал кривоногую лошадь вожжами по бокам
и все
рассказывал, как они ловко заполучили повозку, как повозочный хватался
за
оружие, но потом, когда ему дали лепешек и чаю из буряков, а товарищ
командир роты угостил легким табаком, повозочный утешился.