Page 78 - Пастух и пастушка
P. 78

копившийся в теле  навязчивый, всегдашний  груз сваливается с него, тело
                  как
                  бы высветляется и торжествует, познав плотскую радость.
                       "Скотина! Животное!" - ругал себя лейтенант, но ругань  вовсе  отдельно
                  существовала  от него. В уме  - стыд, смятение, но в тело льется благостное,
                  сонное успокоение.
                       - Вот и помогла я фронту.
                       Борис  покорно ждал, как  после  этих,  внятно  уроненных слов женщина,
                  влепит  ему пощечину,  будет рыдать, качаться  по постели  и  рвать на  себе
                  волосы. Но  она лежала  мертво,  недвижно, от  переносицы к губе ее
                  катилась
                  слеза.
                       На него обрушились  неведомые доселе слабость  и вина.  Не знал он, как
                  облегчить страдание женщины,  которое  так  вот  грубо, воспользовавшись
                  ее
                  кротостью, причинил  он ей. А она хлопотала о  нем, кормила, поила,
                  помыться
                  дала, с портянками его вонючими возилась.  И, глядя в стену, Борис
                  повинился
                  тем признанием, какое всем мужчинам почему-то кажется постыдным.
                       -  У меня... первый раз это...-  и, подождав немного, совсем уж тихо: -
                  Простите, если можете.
                       Люся не отзывалась, ждала как будто  от него еще слов  или привыкала  к
                  нему, к его дыханию, запаху и  теплу. Для нее он был теперь не отдаленный
                  и

                  чужой  человек.  Раздавленный  стыдом  и  виною,  которая была  ей
                  особенно
                  приятна,  он  пробуждал  женскую привязанность и  всепрощение.  Люся
                  убрала
                  щепотью слезу, повернулась к нему, сказала печально и просто:
                       - Я знаю, Боря...- и с проскользнувшей усмешкой добавила: - Без фокусов
                  да без слез наш брат как без хлеба...- легонько дотронулась до него, ободряя
                  и успокаивая: -  Выключи свет,-  в  тоне  ее как  бы проскользнул украдчивый
                  намек.
                       Все еще  не веря,  что не  постигнет его кара за содеянное, он послушно
                  встал, прихватив одеяло и заплетаясь в нем, прошлепал к табуретке,
                  поднялся,
                  повернул лампочку, потом стоял в темноте, не зная, как  теперь быть. Она его
                  не  звала  и  не  шевелилась.  Борис поправил  на  себе  одеяло, покашлял  и
                  мешковато присел на краешек кровати.
                       Над  домом  протрещал   ночной   самолетик,  окно   прочертило  зеленым
                  пятнышком. Низко прошел самолетик - не боится, летает.
                       За  маленьким самолетиком  тащились  тяжелые,  транспортные,  с
                  полным
   73   74   75   76   77   78   79   80   81   82   83