Page 73 - Пастух и пастушка

куржак. Человек уже не Борис, другой какой-то человек, клацая зубами рвет
на
себе одежду и, подпрыгивая, орет: "Идем в крови и пламени..."-пуговицы
булькают в шайку с водой. Человек хлещет прямо из шайки на огненно
горячую
каменку. Взрыв! Человек ржет, хохочет и пляшет голыми ногами на льду,
держа
на черной ладони сверкающие часики, в другой руке у него веник, и он
хлещет
себя, хлещет, завывая: "О-о-ох, война-а-ааа! Ох, война-а-ааа!" Весь он
черный делается, а голова белая, вроде бы в мыльной пене, но это не пена,
куржак это. Человек рвет волосы на голове, они не рвутся, ломаются
мерзло,
сыплются, сыплются. Человек выскочил из бани - мостки унесло. Прислонив
руку
к уху, человек слушает часы и бредет от бани все глубже, дальше - не по
воде, по чему-то черному, густому. Кровь это, прибоем, валом
накатывающая
кровь. Человек бросает часики в красные волны и начинает плескаться,
ворохами бросает на себя кровь, дико гогоча, ныряет в нее, плывет
вразмашку,
голова его чем дальше, тем чернее...
Никогда, наверное, ни один человек не радовался так своему
пробуждению,
как Борис обрадовался ему. Впрочем, было это не пробуждение, а какой-

то
выброс из чудовищного помутнения разума. Казалось, еще маленько, чуть-
чуть
еще продлить тот кошмар, и сердце его, голова, душа его или то, что зовется
душой, не выдержат, возопят и разорвутся в нем, разнесут в клочья всю его
плоть, все, в чем помещается эта самая человеческая душа.
"Во довоевался! Во налюбовался видами войны!" - тихая, раздавленная,
зашевелилась первая мыслишка в голове Бориса после того, как он, чуть не
упавши с припечка, очнулся и для начала ощупал себя, чтобы
удостовериться,
что он - это он, жив пока, все свое при нем, разопрел он и угорел он возле
печки, растрескавшейся от перегрева.
Воинство спит, Шкалик бредит, Ланцов рукой по соломе водит -
выступает,
речь говорит, философствует. Пафнутьев напился-таки на дармовщинку до
полных
кондиций, и как хрястнулся со скамьи под стол, так там меж ножек и
заснул,
высунув наружу голову, как петух из курятника.
"Что это я? Что за блажь? Что за дурь в голову лезет? Так ведь и