Page 83 - Пастух и пастушка

и музыку. Знаешь, музыка была сиреневая... Простенькая такая, понятная и
сиреневая... Я почему-то услышал сейчас ту мызыку, и как танцевали двое -
он
и она, пастух и пастушка. Лужайка зеленая. Овечки белые. Пастух и
пастушка в
шкурах. Они любили друг друга, не стыдились любви и не боялись за нее.
В
доверчивости они были беззащитны. Беззащитные недоступны злу -
казалось мне
прежде...
Люся слушала, боясь дохнуть, знала она, что никому и никогда он этого
не расскажет, не сможет рассказать, потому что ночь такая уже не
повторится.
- И ты знаешь,- усмехнулся Борис, и Люся обрадовалась, что он все-таки
помнит о ней,- знаешь, с тех пор я начал чего-то ждать. Раньше бы это
порчей
назвали, бесовским наваждением,- он прервался, вздохнул, как бы
осуждая
себя.- Видишь вот...
- Мы рождены друг для друга, как писалось в старинных романах,- не
сразу отозвалась Люся.- Если тебе хочется, я расскажу о себе. Потом. А
сейчас мне хорошо. Я слышу твою музыку. Между прочим, я училась в
музыкальном училище. Да-да,- она тронула пальцем удивленно
открывшийся рот
Бориса.- Я уж и сама этому мало верю. Да и какое это имеет значение,-

дремотно приваливаясь к нему, тихо вздохнула она.- Я слышу тебя...
Уходила куда-то старая дорога, заросшая травой, и на ней два путника -
он и она. Бесконечной была дорога, далекими были путники, чуть слышна,
почти
невнятна, сиреневая музыка...
Борис вскинулся, сел, стиснул руками лоб.
- Я, кажется, опять заснул?
- Ты так забылся, так забылся... Тебе опять снилась война?
Обрадованный тем, что он смог пересилить себя, отогнать сон, что рядом
живой, бесконечно уже дорогой ему человек, Борис притиснул ее настывшее
тело
к себе.
- У меня голова кружится...
- Я принесу тебе поесть и выпить. Ты ведь вечером не ел.
- Откуда ты знаешь? Тебя и дома не было.
- Я все знаю. Вот поешь и отдыхай.
- Наотдыхаюсь еще. Без тебя. А поесть не помешало бы. Никого не
разбудим?
- Не-е. Я сторожкая! - Люся лукаво улыбнулась, погрозила ему пальцем: -
Не смотри на меня! - Но он смотрел на нее, и она взяла обеими руками его