Page 75 - Пастух и пастушка

их под нары. Птицы предсмертно там бились, хрипло крича: "Хильфе!
Хильфе!".
Лейтенант хватал человека за руки, пробовал отнять у него веник. "Жрать
чего-то надо?! - отбивался от него, отмахивал его веником человек.-
Приварок
сам в руки валит!" А птицы все хрипели: "Хильфе! Хильфе!". Выскальзывая
из
вагона, они беззвучно хлопали крыльями по воде. Были они все
безголовые,
игрушечно крутились на одном месте, из черенков шей ключом била
кровь, и
снова волны крови заплескались вокруг, и паровоз уже шел не по воде, а по
густеющей крови, по которой вразмашку плыл человек, догоняя безголовую
утку,
он ее хватал, хватал ртом, зубами и никак не мог ухватить...
Сон крутился на одном месте. Жутко, невыносимо было. Борис занес
ногу
над пустотой, чтобы выпрыгнуть из бешено мчавшегося вагона, чтобы
избавиться
от этой жути, и замер, почувствовав на себе пристальный взгляд.
Он вздрогнул, схватился за кровать и привстал, поднятый этим взглядом.
Рядом стояла Люся.
- У вас горел свет,- заговорила она поспешно.- Я думала, вы не спите...
Я выстирала верхнее. Белье бы еще постирать...
Он еще не вышел из сна, ничего не понимал. Когда он ложился спать,

света не было.
- Я думала, вы...- снова начала Люся и остановилась в замешательстве.
Долго стояла она над ним, склонившись, смотрела, смотрела на него и
досмотрелась.
Быстро-быстро, мешая русские и украинские слова, чтобы не дать себе
остановиться, она продолжала: как хорошо, что пришли ночевать снова те
же
военные. Она уже привыкла к ним. Жалко вот, не смогла их снова
уговорить
пойти в чистую половину. На кухне устроились... А на улице морозно...
Хорошо, что бои кончились. Еще лучше, если бы вовсе война кончилась...
А
солдаты где-то раздобыли сухих дров. Сегодня они неразговорчивые,
сразу
спать легли, и выпивал только один пожарник-кум...
- Какой я сон видел!
Нет, он ее не слышал, не отошел еще ото сна, говорил сам с собою или за
кого-то ее принимал.
- Страшный, да? Других снов сейчас не бывает...- Люся поникла головой.-
Я думала, вы больше не придете...