Page 86 - Пастух и пастушка

полу и на стене.
Люся больно вцепилась ногтями в Бориса. Он прижал ее к себе. "Ну что
ты, что ты, маленькая! Не бойся..." - Бояться нечего - опасность лейтенант
сразу бы почувствовал - нюх у него вышколен войною.
По ту сторону узких топольков, стеной стоявших за огородом в проулке,
ярко, весело отгорела хата, заваливаясь шапкой крыши набок, соря
ошметками
пламени по огороду.
"Высушили славяне портянки!" - подумал Борис почему-то весело - уж
очень резво пластала хата. Борис знал, что в хатах этих матица - она и
дымоход. Пока топят соломой - ничего, но как запалят дрова или скамейки,
да
еще и бензинчику плеснут солдаты - ни жилья тогда, ни портянок.
- Полицая жарят! - глухо произнесла Люся и стала кутаться в одеяло,
кинутое на плечи.- Шкура продажная! Так ему и... На пересылке служил, в
подхвате у фашистов. Наших людей, как утильсырье, там сортировал: кого
в
Германию, кого в Криворожье - на рудники, кого куда...
Голос Люси дрожал. Блики метались по лицу ее и по груди. Лицо
делалось
то бледным, заваливаясь в тень, и лишь глаза, зачерненные ресницами,
светились накаленно и злобно.
- Как заняли местечко фашисты, на постой к нам определился фриц один.
Барственный такой. С собакой в Россию пожаловал. На собаке ошейник
позолоченный. Лягуха и лягуха собака - скользкая, пучеглазая... Фашист

этот
культурный приводил с пересылки девушек - упитанных выбирал...
съедобных!
Что он с ними делал! Что делал! Все показывал им какую-то парижскую
любовь.
Одна девушка выпорола глаз вальяжному фрицу, за парижскую-то любовь...
Один
только успела. Собака загрызла девушку...- Люся закрыла лицо руками и
так
его сдавила, что из-под пальцев покатилась бледность,- на человека, видать,
притравленная. Перекусила ей горло разом, как птичке, облизнулась и легла
к
окну... там!.. Там!..- показывала Люся одной рукой, другой все зажимала
глаза. Чувствуя, как холодеют у него спина и темя, понимая, что Люся
видит
что-то страшное, Борис придушенно спросил:
- На твоих глазах?!
Она тряхнула головой раз-другой, видно, не могла уже остановиться, все
трясла, трясла головой, закатившись в сухих рыданиях.
Он притиснул ее к себе и не отпускал ее до тех пор, пока она не