Page 90 - Пастух и пастушка

побегушках.
- Этому пузырьку-то вашему плохо. Со вчерашней гулянки никак не
отойдет. Мучается. Зачем такого мальчика поить? - выговаривали
лейтенанту
Люся, вернувшись с сумкой.- Ох, Борька! - она погрозила ему пальцем.-
Балованный ты!
- В самом деле? Это мама... Знаешь,- улыбнулся он,- папа меня в секцию
бокса отдал в лесокомбинатовский клуб. И мне там сразу нос расквасили.
В
секцию меня мама больше не пустила, но папа везде с собой брал: на
рыбалку,
на охоту, орехи бить. Однако нить никогда не позволял. А этот,
чердынский,
дорвался...
Люся развела складки на его переносице, пальцем прошлась по бровям,
которые начинались тонко и, взлетев к вискам, круто опадали вниз.
- Ты на маму похож?
Не понимая, какая приятность для женщины открывать мужчину - иногда
на
такое занятие уходит вся жизнь,- и считая, что это и было истинной
любовью,-
он отбился сконфуженно:
- Не стоит заниматься моей персоной...
- Какой ты воспитанный мальчик! - толкнула его Люся.- Читай. Только я
растянусь. Читай, читай! - Он заметил темные полукружья под се глазами

и
пожалел женщину непривычной, мужицкой жалостью:
- Утомилась?
- Читай, читай!
Писем накопилась целая пачка, мятых, пухлых, запачканных в сумке,
захватанных руками. Борис выбрал одно, не самое толстое письмо,
расправил
уголки, погладил бумагу, как во вспышке зарницы увидел мать с белым
полушалком на покатых плечах, c желтой деревянной ручкой в
испачканных
чернилами пальцах, почудилось даже - услышал, как скрипит перо,
вывязывая
ровные строчки прилежно учившейся гимназисткой.
"Родной мой!
Ты знаешь своего отца. Он притесняет меня, говорит, чтобы я часто тебе
не писала,- ты вынужден отвечать и станешь отрывать время от сна. А я не
могу не писать тебе каждый день.
Вот проверила тетради и пишу. Отец чинит мережу на кухне и думает о
тебе. Я-то читаю его, как ученическую тетрадку, и вижу каждую
пропущенную