Page 95 - Пастух и пастушка
P. 95

нее,  и он вспомнил,  что  надо делать. Неловко,  как сноп,  подхватил  ее в
                  беремя и стал носить по комнате.
                       Люся чувствовала, как ему тяжело, неловко носить ее,  но так полагается
                  в благородных романах - носить женщин на руках, вот пусть и носит, раз
                  такой
                  он начитанный!
                       Млея, слушала она, какую он мелет несбыточную, но приятную  чушь:
                  война
                  кончилась, он  приехал за нею, взял ее на руки, несет на  станцию  на глазах
                  честного народа, три километра, все три тысячи шагов.
                       "Ах ты, лейтенантик, лейтенантик!" - пожалела его и себя Люся и, тронув
                  губами проволочно-твердый рубец его раны, возразила:
                       -  Нет,  не так!  Я сама  примчусь на вокзал.  Нарву большой букет роз.
                  Белых.  Снежных. Надену  новое платье. Белое. Снежное. Будет  музыка.
                  Будет
                  много цветов. Будет много народу. Будут все счастливые...- Люся прервалась
                  и
                  чуть слышно выдохнула: - Ничего этого не будет.
                       Он не хотел ее слушать и бормотал, как косач-токовик, всякую ерунду про
                  верную любовь, про счастье, про вечность.
                       Очнувшись,   они   услышали,  как  ходят  по  кухне   солдаты,  топают,
                  переговариваются, кто-то вытряхивает шинель.
                       Люся сползла к ногам лейтенанта.
                       - Возьми ты меня, товарищ командир,- прижавшись  к  его коленям
                  щекою,

                  просила  она,  глядя  снизу  вверх.-  Я  буду  солдатам  стирать  и  варить.
                  Перевязывать и лечить научусь. Я понятливая. Возьми. Воюют ведь
                  женщины.
                       -  Да,  да,  воюют.  Не  смогли  мы  обойтись  на  фронте без  женщин,-
                  отвернувшись к окну, отрывисто проговорил взводный.- Славим  их за это. И
                  не
                  конфузимся. А надо бы.
                       - Жутко умный ты у меня, лейтенант! - Люся чмокнула взводного  в щеку
                  и
                  ушла, завязывая поясок халата.
                       Борис прилег  на  кровать и  мгновенно  провалился  в  такой глубокий и
                  бездонный сон, каким еще не спал никогда.
                       Часа через два Люся на цыпочках вошла  в  комнату. Пристроила на
                  спинку
                  стула  гимнастерку,  отглаженную, с уже привинченным орденом, с
                  прицепленной
                  медалью, брюки  и  портянки,  тоже постиранные,  но еще  волглые,
                  положила и
                  присела  на  кровать, тронула Бориса за нос.  Он проснулся, но,  не открывая
                  глаза, нежился.
   90   91   92   93   94   95   96   97   98   99   100