Page 11 - Петр Первый

бойкий мальчик…
– Пойдем греться, – сказал он. – А не пойдешь, гляди, я тебя… Драться хочешь?

– Не. – Алешка живо прилег. И опять они смотрели друг на друга.
– Пусти, – протянул голосом Алешка, – не надо… Я тебе ничего не сделал… Я пойду…

– А куда пойдешь-то?

– Сам не знаю куда… Меня обещались в землю вбить по плечи… И дома меня убьют.
– Порет тятька-то?
– Тятька меня продал в вечное, ныне не порет. Дворовые, конечно, бьют. А когда дома
жил, – конечно, пороли…
– Ты что же – беглый?

– Нет еще… А тебя как зовут?

– Алексашкой… Мы Меньшиковы… Меня тятька когда два раза, а когда три раза на день
порет. У меня на заднице одни кости остались, мясо все содранное.
– Эх ты, паря…

– Пойдем, что ли, греться…
– Ладно.

Мальчики побежали в подклеть, где давеча Алешка видел огонь в печи. Тут было тепло,
сухо, пахло горячим хлебом, горела сальная свеча в железном витом подсвечнике. На
прокопченных бревенчатых стенах шевелились тараканы. Век бы отсюда не ушел.
– Васёнка, тятьке ничего не говори, – скороговоркой сказал Алексашка низенькой бабе-
стряпухе. – Разувайся, Алешка. – Он снял валенки. Алешка разулся. Залезли на печь,
занимавшую половину подклети. Там в темноте чьи-то глаза смотрели не мигая. Это
была давешняя девочка, отворившая Алешке калитку. Она подалась в самую глубь, за
трубу.
– Давайте чего-нибудь говорить, – прошептал Алексашка. – У меня мамка померла.
Тятька по все дни пьяный, жениться хочет. Мачехи боюсь. Сейчас меня бьют, а тогда
душу вытрясут…
– Они вытрясут, – поддакнул Алешка.

Девочка за трубой шмыгнула.
– То-то и я говорю… Намедни у Серпуховских ворот видел, – цыгане стоят табором, с
медведями… На дудках играют… Пляс, песни… Они звали. Уйдем с цыганами бродить?..
А?

– С цыганами голодно будет, – сказал Алешка.
– А то наймемся к купцам чего-нибудь делать… А летом уйдем. В лесу можно
медвежонка поймать. Я знаю одного посадского, – он их ловит, он научит… Ты будешь
медведя водить, а я – петь, плясать… Я все песни знаю. А плясать злее меня нет на
Москве.

Девочка за трубой чаще зашмыгала, Алексашка ткнул ее в бок:
– Замолчи, постылая… Вот что, мы ее с собой тоже возьмем, ладно.

– С бабой хлопот много…
– К лету ее возьмем, грибы собирать, – она дура, дура, а до грибов страсть бойкая…
Сейчас мы щей похлебаем, меня позовут наверх молитвы читать, потом пороть. Потом я