Page 301 - Петр Первый

Петра, поскакали наперерез рейтарам, уже начавшим осаживать и поворачивать…
Галларт, озабоченно поджав тонкие губы, подвел Петру его серую, с черной гривой,
беспокоящуюся кобылу:
– Прошу вас выйти из поля обстрела, ваше величество.

Петр запрыгал на одной ноге, садясь в седло, – глядел, как сближались драгуны и
рейтары. Наши скакали плотной кучей, впереди подпрыгивали перья на сверкающем
шлеме Алексашки; шведы далеко растянулись по полю, и сейчас фланговые, круто
повернув, шпорили и били шпагами коней. Но сбиться не успели. Петр видел, – вороной
жеребец Алексашки ударил грудью рыжую лошадь, рейтар завалился, хватаясь за
гриву… Красные перья заметались среди железных касок. Но уже налетели всею лавой
драгуны и, не задерживаясь, продолжали скакать (будто шутя – размахивали шпагами).
За ними на поле оставались лежащие люди: один мотал опущенной головой, силился
приподняться, другой вздрагивал задранными коленями. Несколько порожних лошадей
испуганно скакало по полю.

Галларт упорно тянул за узду. «Ваше величество, здесь опасно». Серая кобыла
приседала, вертела задом. Петр ударил ее пятками. Отъехав, продолжал оборачиваться.
Рейтары теперь изо всей силы уходили от русских: справа, преграждая им дорогу в
город, скакали через бурые полосы жнивья, с татарской удалью размахивали кривыми
саблями пестрые разномастные всадники – несколько сотен дворянского иррегулярного
полка. Из-под дощатого навеса на крепостной стене трещали по ним мушкетные
выстрелы.
Въехали в березняк, – Петр вздохнул всем ртом, пустил кобылу шагом. «Да, нелегко
будет», – ответил своим мыслям. Галларт сказал:
– Могу вас поздравить, ваше величество, у вас отличные кавалеристы.

– Что ж из того – это еще полдела… Осерчать, скакать, рубить… Этим одним крепость не
возьмешь…

Поднялся на бугор, натянул поводья и долго, морща лоб, глядел на растянувшуюся верст
на семь линию войск и обозов. Повсюду из рвов лениво летели комья земли. Крики,
ругань.

Люди какие-то – без дела у костров, у распряженных телег. Стреноженные тощие
лошаденки. Тряпье на кустах. Казалось, вся эта громада войск двигается и живет
неповоротливо, с великой неохотой.
– Раньше ноября и думать нечего, – сказал Петр. – Покуда мороз не хватит – не подвезем
ломовых пушек. Одно – на бумаге, одно – на деле…
Снова тронув шагом, стал расспрашивать Галларта о походах и осадах знаменитых
маршалов Вобана и Люксамбура – творцов военного искусства. Расспрашивал об
оружейных и пушечных заводах во Франции. Дергал тонкой шеей, туго перетянутой
полотняным галстуком:

– Само собой… Там все налажено, все под руками… У них дороги, или у нас дороги…
Перемахивая через рвы, подскакал Меньшиков, весь еще горячий, весело оскаленный, с
дикими глазами… На шлеме торчало только одно перо, на медной кирасе – следы ударов.
Осадил тяжело поводившего пахами коня.
– Господин бомбардир… Враг отбит с уроном, – рейтар едва половина ушла от нас…
(Сгоряча приврал, конечно.) Наших двое убитых, да есть оцарапанные…
У Петра от удовольствия глядеть на Алексашку наморщился нос.

– Ладно, – сказал, – молодец.
.. . . . . . . . . . . .

Вечером в шатре у герцога фон Круи собрались генералы: напыщенный, весьма суровый