Page 274 - Поднятая целина

поможем: выделим на детей хлеба из общеколхозного фонда. Понятно? Но ты ему скажи от
меня по секрету: если он еще раз вздумает мне в бригаде воду мутить, людей сбивать на
разные гадости, то ему несдобровать! Пусть он одумается, пока не поздно! Шутить я с ним
больше не намерен, так и скажи ему. Мне не Устина, а детишек его жалко!
— Спасибо на добром слове, товарищ Давыдов! Спасибо и за то, что зла на сердце
супротив Устина не держишь. — Осетров поклонился Давыдову.
А тот неожиданно рассвирепел:
— Что ты мне кланяешься? Я тебе не икона! И без поклонов обойдусь и сделаю, что
сказал!
— У нас со старых времен так ведется: ежели благодаришь, то и кланяешься, — с
достоинством ответил Осетров.
— Ну, ладно, старик, ты вот что скажи: как у детишек Устина с одежонкой? И сколько
из них в школу ходит?
— Зимою все как есть на печке сидят, на баз выйти не в чем, летом бегают, лохмотья
трясут. Кое-что из раскулаченного имущества им перепало, но ведь этим их наготу не
прикроешь. А из школы нынешнюю зиму Устин последнего парнишку забрал: ни одеть, ни
обуть нечего. Парнишка-то большенький, двенадцати годков, ну и стыдится цыганское
рванье носить…
Давыдов яростно поскреб в затылке и вдруг круто повернулся к Осетрову спиной.
— Ступай косить.
Голос у него был глухой и звучал неприятно… Осетров внимательно посмотрел на
понуро сгорбившуюся фигуру Давыдова, еще раз низко поклонился и медленно зашагал к
косарям.
Немного успокоившись, Давыдов долго смотрел вслед удалявшемуся Осетрову, думал:
«Удивительный народ эти казачишки! Раскуси, попробуй, что за фрукт этот Устин.
Оголтелый враг или же попросту болтун и забияка, у которого что на уме, то и на языке? И
вот, что ни день, то они мне все новые кроссворды устраивают… Разберись в каждом из них,
дьявол бы их побрал. Ну что ж, буду разбираться! Понадобится, так не то что пуд — целый
мешок соли вместе с ними съем, но так или иначе, а все равно разберусь, факт!
Размышления его прервал Устин. Он подскакал галопом, ведя в поводу вторую лошадь.
— А на кой лад нам, председатель, в дрожки запрягать? Давай запрягем в другую арбу.
Небось, не растрясутся бабы и в арбах, ежели согласятся обратно ехать!
— Нет, запрягай в дрожки, — сказал Давыдов.
Он уже все успел обдумать и знал, на что ему могут пригодиться дрожки в случае
удачи.
Минут через сорок быстрой езды они издали увидели пеструю толпу нарядно одетых
женщин, медленно поднимавшихся по летней дороге на противоположном склоне балки.
Устин поравнялся с Давыдовым.
— Ну, председатель, держись за землю! Зараз устроят тебе бабы вторую выволочку!..
— Слепой сказал: «Посмотрим!» — бодро ответил Давыдов, погоняя лошадей
вожжами.
— Не робеешь?
— А чего робеть? Их же только двенадцать или немного больше.
— А ежели я им помогу? — спросил Устин, непонятно улыбаясь.
Давыдов внимательно всматривался в его лицо и никак не мог определить, серьезно он
говорит или шутит.
— Как тогда обернется дело? — снова спросил Устин, но теперь он уже не улыбался.
Давыдов решительно остановил своих лошадей, слез с арбы и подошел к дрожкам.
Опустив руку в правый карман пиджака, он вынул пистолет — подарок Нестеренко — и
положил его на колени Устину.
— Возьми эту игрушку и спрячь от греха подальше. Если и ты, в случае чего,
примкнешь к женщинам, боюсь, что не выдержу искушения и тебе же первому продырявлю