Page 275 - Поднятая целина

голову.
Он легко высвободил кнутовище из потной руки Устина, широко размахнулся, кинул
кнут далеко в сторону от дороги.
— Теперь поехали! Погоняй веселее, Устин Михайлович, да хорошенько приметь
место, куда упал твой кнут. На обратном пути мы его заберем, факт! А пистолет вернешь
мне, когда приедем на стан. Трогай!
Нагнав женщин, Давыдов лихо объехал их стороной, поставил арбу поперек дороги.
Устин остановил лошадей около арбы.
— Бабочки-красавицы, здравствуйте! — с наигранной веселостью приветствовал
богомолок Давыдов.
— Здорово, коли не шутишь, — ответила за всех самая бойкая из женщин.
Давыдов соскочил с арбы, снял кепку и склонил голову:
— Прошу вас от имени правления колхоза вернуться на работу. Ваши мужчины
послали меня к вам. Они уже косят.
— Мы к обедне идем, а не на игрища! — запальчиво крикнула пожилая женщина с
лоснящимся от пота красным лицом.
Давыдов обеими руками прижал к груди скомканную кепку:
— После покоса молитесь, сколько вам угодно, а сейчас не время. Посмотрите — тучки
находят, а у вас на покосе ни одной копны нет. Пропадет же сено! Все погниет! А сено
пропадет — и скот зимой пропадет. Да вы это лучше меня знаете!
— Где ты тучи увидал? — насмешливо спросила молоденькая девушка. — Небушко —
как выстиранное!
— Барометр на дождь показывает, а тучи тут ни при чем, — всячески изворачивался
Давыдов. — Вскоре непременно будет дождь! Поедемте, дорогие бабочки, а в то воскресенье
сходите помолиться. Ну, какая вам разница? Садитесь, прокачу с ветерком! Садитесь, мои
дорогие, а то дело не ждет.
Давыдов уговаривал своих колхозниц, не жалея ласковых слов, и те замялись в
нерешительности, стали перешептываться. Тут-то совершенно неожиданно для Давыдова на
выручку ему пришел Устин: неслышно подойдя сзади к полной и высокой жене Нечаева, он
мгновенно подхватил ее на руки и, не обращая никакого внимания на удары, которыми
осыпала его смеющаяся женщина, на рысях донес ее до арбы, бережно усадил в задок.
Женщины со смехом и визгом разбежались в разные стороны.
— Лезьте сами в арбу, а то зараз кнут возьму! — дико вращая глазами, заорал во всю
мочь Устин. И тут же сам расхохотался: — Садитесь, не трону, только живее, сатаны
длиннохвостые!
Стоя на арбе во весь рост, поправляя сбившийся с головы полушалок, жена Нечаева
крикнула:
— Ну садитесь, бабочки, скорее! Что, я вас ждать буду? Глядите, какая нам честь: сам
председатель за нами приехал!
Женщины подошли с трех сторон и, подталкивая друг дружку, пересмеиваясь и бросая
на Давыдова быстрые взгляды, бесцеремонно полезли в арбу. На дороге остались две
старухи.
— А мы должны одни идти в Тубянской, супостат ты этакий? — Бабка Атаманчукова
сверлила Давыдова ненавидящим взглядом.
Но Давыдов призвал на помощь всю свою былую матросскую галантность и,
раскланиваясь, звонко щелкнул каблуками:
— Зачем же вам, бабушки, пешком идти? Вот дрожки специально для вас, садитесь и
езжайте, молитесь на здоровье. Повезет вас Устин Михайлович. Он обождет, пока кончится
обедня, а потом доставит вас на хутор.
Дорога была каждая минута, и нечего было дожидаться согласия старушек! Давыдов
взял их под руки, повел к дрожкам. Бабка Атаманчукова всячески упиралась, но ее сзади
легонечко и почтительно подталкивал Устин. Кое-как старух усадили, и Устин, разбирая