Page 66 - Поединок

превозносят. А тут… возьмите вы хоть тех же самых собак. Живут с нами бок о бок живые,
мыслящие, разумные животные, и хоть бы один приват-доцент удостоил заняться их
психологией!
— Может быть, есть какие-нибудь труды, но мы их не знаем? — робко предположил
Ромашов.
— Труды? Гм… конечно, есть, и капитальнейшие. Вот, поглядите, даже у меня —
целая библиотека. — Подполковник указал рукой на ряд шкафов вдоль стен. — Умно пишут
и проникновенно. Знания огромнейшие! Какие приборы, какие остроумные способы… Но не
то, вовсе не то, о чем я говорю! Никто из них, некоторым образом, не догадался задаться
целью — ну хоть бы проследить внимательно один только день собаки или кошки. Ты вот
поди-ка, понаблюдай-ка: как собака живет, что она думает, как хитрит, как страдает, как
радуется. Послушайте: я видал, чего добиваются от животных клоуны. Поразительно!..
Вообразите себе гипноз, некоторым образом, настоящий, неподдельный гипноз! Что мне
один клоун показывал в Киеве в гостинице — это удивительно, просто невероятно! Но ведь
вы подумайте — клоун, клоун! А что, если бы этим занялся серьезный естествоиспытатель,
вооруженный знанием, с их замечательным умением обставлять опыты, с их научными
средствами. О, какие бы поразительные вещи мы услышали об умственных способностях
собаки, о ее характере, о знании чисел, да мало ли о чем! Целый мир, огромный, интересный
мир. Ну, вот, как хотите, а я убежден, например, что у собак есть свой язык, и, некоторым
образом, весьма обширный язык.
— Так отчего же они этим до сих пор не занялись, Иван Антонович? — спросил
Ромашов. — Это же так просто!
Рафальский язвительно засмеялся.
— Именно оттого, — хе-хе-хе, — что просто. Именно оттого. Веревка — вервие
простое. Для него, во-первых, собака — что такое? Позвоночное, млекопитающее, хищное,
из породы собаковых и так далее. Все это верно. Нет, но ты подойди к собаке, как к
человеку, как к ребенку, как к мыслящему существу. Право, они со своей научной гордостью
недалеки от мужика, полагающего, что у собаки, некоторым образом, вместо души пар.
Он замолчал и принялся, сердито сопя и кряхтя, возиться над гуттаперчевой трубкой,
которую он прилаживал ко дну аквариума. Ромашов собрался с духом.
— Иван Антонович, у меня к вам большая, большая просьба…
— Денег?
— Право, совестно вас беспокоить. Да мне немного, рублей с десяток. Скоро отдать не
обещаюсь, но…
Иван Антонович вынул руки из воды и стал вытирать их полотенцем.
— Десять могу. Больше не могу, а десять с превеликим удовольствием. Вам небось на
глупости? Ну, ну, ну, я шучу. Пойдемте.
Он повел его за собою через всю квартиру, состоявшую из пяти-шести комнат. Не было
в них ни мебели, ни занавесок. Воздух был пропитан острым запахом, свойственным жилью
мелких хищников. Полы были загажены до того, что по ним скользили ноги.
Во всех углах были устроены норки и логовища в виде будочек, пустых пней, бочек без
доньев. В двух комнатах стояли развесистые деревья — одно для птиц, другое для куниц и
белок, с искусственными дуплами и гнездами. В том, как были приспособлены эти звериные
жилища, чувствовалась заботливая обдуманность, любовь к животным и большая
наблюдательность.
— Видите вы этого зверя? — Рафальский показал пальцем на маленькую конурку,
окруженную частой загородкой из колючей проволоки. Из ее полукруглого отверстия,
величиной с донце стакана, сверкали две черные яркие точечки. — Это самое хищное, самое,
некоторым образом, свирепое животное во всем мире. Хорек. Нет, вы не думайте, перед ним
все эти львы и пантеры — кроткие телята. Лев съел свой пуд мяса и отвалился, — смотри-т
благодушно, как доедают шакалы. А этот миленький прохвост, если заберется в курятник, ни
одной курицы не оставит — непременно у каждой перекусит вот тут, сзади, мозжечок. До