Page 77 - Разгром
P. 77

— А с попом как? — спросил Кубрак. — Тоже — сука... Офицерей годувал.
                          — Отпустите его, — ну его к черту!
                         Толпа, к которой присоединились и многие партизаны, хлынула вслед за Кубраком,
                  потащившим человека в жилетке. Тот упирался, сучил ногами и плакал, вздрагивая нижней
                  челюстью.
                         Чиж, в фуражке, испачканной чем-то нехорошим, но с нескрываемым победоносным
                  видом, подошел к Мечику.
                          —  Вот  ты  где!  —  сказал  обрадованно  и  гордо.  —  Эк  тебя  разукрасило!  Пойдем
                  пожрать  куда-нибудь...  Теперь  они  его  разделают...  —  протянул  он  многозначительно  и
                  свистнул.
                         В  избе,  куда  их  пустили  пообедать,  было  сорно  и  душно,  пахло  хлебом  и
                  шинкованной капустой. Весь угол у печки был завален грязными капустными кочнами. Чиж,
                  давясь хлебом и щами, без умолку рассказывал о своих доблестях и то и дело поглядывал из-
                  под бровей на тоненькую девушку с длинными косами, подававшую им. Она смущалась и
                  радовалась.  Мечик  старался  слушать  Чижа,  но  все  время  настораживался  и  вздрагивал от
                  каждого стука.
                          — ... Вдруг он как обернется — да на меня... — верещал Чиж, давясь и чавкая, — тут
                  я его рраз!..
                         В  это  время  звякнули  стекла  и  послышался  отдаленный  залп.  Мечик,  вздрогнув,
                  уронил ложку и побледнел.
                          —  Да  когда  же  все  это  кончится!..  —  воскликнул  он  в  отчаянии  и,  закрыв  лицо
                  руками, вышел из избы.
                         “...  Они  убили  его,  этого  человека  в  жилетке,  —  думал  он,  уткнувшись  лицом  в
                  воротник шинели, лежа где-то в кустах, — он даже не помнил, как забрался сюда. — Они
                  убьют и меня рано или поздно... Но я и так не живу  — я точно умер: я не увижу больше
                  родных мне людей и этой милой девочки со светлыми кудрями, портрет которой я изорвал
                  на мелкие клочки... А он, наверно, плакал, бедный человек в жилетке... Боже, зачем я изорвал
                  ее? И неужели я никогда не вернусь к ней? Как я несчастен!..”
                         Уже вечерело, когда он вышел из кустов с сухими глазами, с выражением страдания
                  на  лице.  Где-то  совсем  рядом  разливались  пьяные  голоса,  играла  гармонь.  Он  встретил  у
                  ворот  тоненькую  девушку  с  длинными  косами,  —  она  несла  воду  на  коромысле,
                  изогнувшись, как лозинка.
                          —  Ох,  и  гуляет  ваш  один  с  хлопцами  с  нашими,  —  сказала  она,  подняв  темные
                  ресницы, и улыбнулась. — Он як... чуете? — И в такт разухабистой музыке, летевшей из-за
                  угла, она покачала своей милой головкой. Ведра тоже качнулись, сплеснув воду, — девушка
                  застыдилась и юркнула в калитку.
                         А мы сами, каторжане,
                         Того да-жидалися-а... —
                         разливался чей-то пьяный и очень знакомый Мечику голос. Мечик выглянул за угол и
                  увидел  Морозку  с  гармоньей  и  с  растрепавшимся  чубом,  свисавшим  ему  на  глаза,
                  прилипавшим к его красному, потному лицу.
                         Морозка шел посреди улицы с циничным развальцем, выставив вперед и растягивая
                  гармонь с таким — “от всей души” — выражением, точно он похабничал и тут же каялся; за
                  ним шла орава таких же пьяных парней, без поясов и шапок. По бокам, крича и вздымая
                  клубы пыли, бежали босоногие мальчишки, безжалостные и резвые, как чертенята.
                          — А-а... Друг мой любезный! — в пьяном лицемерном восторге закричал Морозка,
                  увидев Мечика. — Куда же ты? Куда?
                         Не  бойся  —  бить  не  будем...  Выпей  с  нами...  Ах,  душа  с  тебя  вон  —  вместях
                  пропадать будем!
   72   73   74   75   76   77   78   79   80   81   82