Page 68 - Старик
P. 68

отдарить благом, а тому, что сам счастлив - сию минуту с богом говорю".
                     Вот что вспомнилось от внуковой беготни, крика случайного, и тут стук в
                  дверь, вошла Вера.
                     - Папа, ты не проголодался? К тебе тетя Полина...
                     С Полиною было так: первые года два после смерти Гали видеть ее не мог,
                  разговаривать  невыносимо,  все   напоминало,   кровоточило.   Все,   все:
                  долгоносое, сморщенное, черноглазое лицо  Полинино,  ее  южный
                  "хакающий"
                  говорок,  похожий  на  говор  Гали  -  землячки,  елизаветградские,  -  ее
                  картавость, манера шутить. Хотя, конечно, Галя шутила тоньше,  остроумнее.
                  Юмор был замечательный. Да и вообще какое сравнение? Галя умная,
                  глубокая
                  женщина, а Полина все-таки не очень умна. Потом-то он с нею примирился,
                  с
                  тем, что она _продолжала существовать_, когда Гали уже не было.  А  спустя
                  некоторое время снова полюбил ее, поражался ее неутомимости,  жалел  ее  и
                  старался помочь, встречаясь  с  нею  на  шоссе,  когда  старушка  плелась,
                  нагруженная хозяйственным скарбом, волоча тележку на колесиках, похожая
                  на
                  дряхлого, медленного жука, и  ненавидел  ее  дочь,  ее  зятя  и  внучку  -
                  страстно, как можно ненавидеть врагов -  за  то,  что  допускали  подобное
                  безобразие. С зятем были  резкие  стычки.  Сделал  раза  два  справедливые
                  замечания - как же так, милые  друзья,  у  вас  автомобиль,  а  бабка  все
                  таскает на себе с круга? - на что  последовала  какая-то  грубость.  И  он
                  зарекся пытаться что-либо исправлять в  этой  семье,  но,  когда  встречал

                  Полину с поклажей, всегда отнимал тележку, брал сумку. Хотя  врачи
                  больше
                  трех килограммов поднимать не велели. Да он на врачей рукой махнул.
                     Полина  что-то  объясняла  вполголоса,   таинственное,   черные   глаза
                  круглились, морщинистый рот кривился набок. Как же она постарела,
                  бедная!
                  Истинная старуха. А вот Галя старухой так и не стала.
                     - Чего ты шепчешь? - сказал он, раздражаясь. - Говори  обыкновенно.  Ты
                  же знаешь, я не люблю секретов...
                     Раздражился не оттого, что секреты, а оттого,  что  недослышал.  Каждый
                  раз напоминай. А ведь неприятно. Все равно что милостыню просить:
                  помогите
                  старику, говорите громче!  Полина,  конечно,  хорошая  баба,  любила  Галю
                  искренне, Галя любила ее, а Галя просто так, за  здорово  живешь,  дружбой
                  никого не дарила, но Галя, такая непреклонная со  всеми,  была  терпима  к
                  своим. Она прощала подруге недалекость ума. Вскоре после Галиной смерти
                  та
                  явилась  в  гости  в  каком-то  странно  ярком  наряде,   напудренная,   с
                  накрашенными губами. На что она рассчитывала? Что это был  за  ход?
                  Павел
   63   64   65   66   67   68   69   70   71   72   73