Page 98 - Старик

пребывали вечно на своем месте - в подвале, - в любое время года, в зимнюю
стужу и в непролазную осеннюю мокрядь.
Когда-то на участке, где расположились пять кооперативных дач, стоял
помещичий дом, сожженный в революцию, чуть ли не летом семнадцатого,
так
что в поджоге были повинны не новые власти, а лихие заречные мужики,
порешившие дело самосудом. Фамилия помещицы сохранилась в памяти
молочниц,
дровоколов, старух, таскавших по дачам грибы да ягоду: Корзинкина. Эта
Корзинкина, от которой не осталось и следа, кроме красивых, из белого
камня, с остроугольным верхом, похожих на кладбищенские ворот, сжечь
которые не представлялось возможности, и каменистой, в древнем цементе
дорожки, щербатой и чрезвычайно опасной для велосипедистов, где Саня
часто
падал и расшибал колени, легендарная Корзинкина представлялась
воображению
Сани отчетливо: тучная, с большим брылястым лицом, в черном пальто,
длинном и расширяющемся книзу, как колокол, иногда ее отрывало какой-
то
сверхъестественной силой от земли и она летала над домами, над соснами в
снопах искр, как гоголевская ведьма.
Кроме кладбищенских ворот от бывшего имения осталось вот что:
деревянный домик вблизи въезда, где жил сторож. Избушку пощадили
огнем
лишь потому, вероятно, что она принадлежала трудящемуся человеку,

который,
впрочем, сгинул вместе с хозяевами. Это была аккуратно сложенная из
крупных бревен изба на каменном фундаменте, с высоким крыльцом, с
верандочкой, двумя комнатами и кухней. В 1926 году, когда несколько
московских интеллигентов пролетарского происхождения облюбовали
горелую
пустошь для дачного кооператива под названием "Буревестник" (тогда же
возник другой кооператив, "Сокол", разросшийся впоследствии в
громадный
район Москвы с собственной станцией метро), сторожка была там
единственным
жильем. Никто не позарился на нее, и в сторожке поселился работник
Рабкрина Мартын Иванович Изварин с женой и сыном. А уже через год
на
участке выросли дачи: сначала громоздкая, двухэтажная, с четырьмя
верандами и мансардой, где поселилось несколько семей, там жил первый
Санин приятель, заступник, обидчик, драчун с татаровскими "мужиками" и
открыватель гнусных тайн жизни Руська Летунов со своей плаксивой
сестричкой Верой, и там же в мансарде жила рыжеволосая Мюда, названная
так