Page 312 - Тихий Дон

10-й Донской казачий полк, прослужил в нем около года, получил, как он говаривал,
«офицерский Георгий на грудь и четырнадцать осколков ручной гранаты во все подобающие
и неподобающие места» и попал для завершения недолгой своей служебной карьеры во 2-й
запасной.
Человек недюжинных способностей, несомненно одаренный, образованный
значительно выше той нормы, которой обычно не перерастало казачье офицерство, Изварин
был заядлым казаком-автономистом. Февральская революция встряхнула его, дала
возможность развернуться, и он, связавшись с казачьими кругами самостийного толка, умело
повел агитацию за полную автономию Области войска Донского, за установление того
порядка правления, который существовал на Дону еще до порабощения казачества
самодержавием. Он превосходно знал историю, носил горячую голову, умом был ясен и
трезв; покоряюще красиво рисовал будущую привольную жизнь на родимом Дону — когда
править будет державный Круг, когда не будет в пределах области ни одного русака и
казачество, имея на своих правительственных границах пограничные посты, будет как с
равными, не ломая шапок, говорить с Украиной и Великороссией и вести с ними торговлю и
мену. Кружил Изварин головы простодушным казакам и малообразованному офицерству.
Под его влияние подпал и Григорий. Вначале происходили у них горячие споры, но
полуграмотный Григорий был безоружен по сравнению со своим противником, и Изварин
легко разбивал его в словесных боях. Спорили обычно где-либо в углу казармы, причем
сочувствие слушателей клонилось всегда на сторону Изварина. Он импонировал казакам
своими рассуждениями, вычерчивая картину будущей независимой жизни, — трогал
наиболее сокровенное, лелеемое большей частью зажиточного низового казачества.
— Как же мы без России будем жить, ежели у нас, окромя пшеницы, ничего нету? —
спрашивал Григорий.
Изварин терпеливо разъяснял:
— Я не мыслю самостоятельного и обособленного существования одной Донской
области. На основах федерации, то есть объединения, мы будем жить совместно с Кубанью,
Тереком и горцами Кавказа. Кавказ богат минералами, там мы найдем все.
— А каменный уголь?
— У нас под рукой Донецкий бассейн.
— Но ить он принадлежит России!
— Кому он принадлежит и на чьей территории находится — это еще вопрос спорный.
Но даже в том случае, если Донецкий бассейн отойдет России, мы очень мало теряем. Наш
федеративный Союз будет базироваться не на промышленности. По характеру мы — край
аграрный, а раз так, то для того, чтобы насытить нашу небольшую промышленность углем,
мы будем закупать его в России. И не только уголь, но и многое другое нам придется
покупать у России: лес, изделия металлической промышленности и прочее, а взамен будем
снабжать их высокосортной пшеницей, нефтью.
— А какая нам выгода отделяться?
— Прямая. Прежде всего избавимся от политической опеки, восстановим свои
уничтоженные русскими царями порядки, выселим всех пришлых иногородних. В течение
десяти лет, путем ввоза из-за границы машин, так поднимем свое хозяйство, что обогатимся
в десять раз. Земля эта — наша, кровью наших предков полита, костями их удобрена, а мы,
покоренные Россией, защищали четыреста лет ее интересы и не думали о себе. У нас есть
выходы к морю. У нас будет сильнейшая и боеспособнейшая армия, и не только Украина, но
Россия не осмелится посягнуть на нашу независимость!
Среднего роста, статный, широкоплечий Изварин был типичным казаком: желтоватые,
цвета недозрелого овса, вьющиеся волосы, лицо смуглое, лоб покатый, белый, загар тронул
только щеки и гранью лег на уровень белесых бровей. Говорил он высоким послушным
тенором, в разговоре имел привычку остро ломать левую бровь и как-то по-своему поводить
небольшим горбатым носом; от этого казалось, что он всегда к чему-то принюхивается.
Энергическая походка, самоуверенность в осанке и в открытом взгляде карих глаз отличали