Page 559 - Тихий Дон

иногородних баб да стариков сажаете? Это что ишо такое? Ты гляди у меня, Кудинов!
— Самовольничать не смей. Это са-мо-у-правство!
— Я тебе, в гроб твою, посамовольничаю! Я вот вызову зараз свой полк из-под
Каргинской, так аж черт вас тут возьмет!
Григорий вдруг схватил Кудинова за сыромятный кавказский поясок, шатая,
раскачивая, с холодным бешенством зашептал:
— Хочешь зараз же открою фронт? Хочешь зараз вон из тебя душу выпущу? Ух,
ты!.. — Григорий скрипнул зубами, отпустил тихо улыбавшегося Кудинова. — Чему
скалишься?
Кудинов поправил пояс, взял Григория под руку:
— Пойдем ко мне. И чего ты вскипятился? Ты бы на себя сейчас поглядел: на черта
похож… Мы, брат, по тебе тут соскучились. А что касается тюрьмы — это чепуха… Ну,
выпустил, какая же беда?.. Я скажу ребятам, чтобы они действительно приутихли. А то
волокут всех бабенок иногородних, у каких мужья в красных… Но зачем вот ты наш
авторитет подрываешь? Ах, Григорий! До чего ты взгальный! Приехал бы, сказал бы: «Так и
так, мол, надо тюрьму разгрузить, выпустить таких-то и таких-то». Мы бы по спискам
рассмотрели и кое-кого выпустили. А ты — всех гамузом! Да ведь это хорошо, что у нас
важные преступники отдельно сидят, а если б ты и их выпустил? Горячка ты! — Кудинов
похлопал Григория по плечу, засмеялся: — А ведь ты вот при таком случае, поперек скажи
тебе — и убьешь. Или, чего доброго, казаков взбунтуешь…
Григорий выдернул свою руку из руки Кудинова, остановился около штабного дома.
— Вы тут все храбрые стали за нашими спинами! Полну тюрьму понасажали людей…
Ты бы свои способности там показал, на позициях!
— Я их, Гриша, в свое время не хуже тебя показывал. Да и сейчас садись ты на мое
место, а я твою дивизию возьму…
— Нет уж, спасибочко!
— То-то и оно!
— Ну, мне с тобой дюже долго не об чем гутарить. Я зараз еду домой отдохнуть
недельку. Я захворал что-то… А тут плечо мне трошки поранили.
— Чем захворал?
— Тоской, — криво улыбнулся Григорий. — Сердце пришло в смятению…
— Нет, не шутя, что у тебя? У нас есть такой доктор, что, может, даже и профессор.
Пленный. Захватили его наши за Шумилинской, с матросами ездил. Важный такой, в черных
очках. Может, он поглядел бы тебя?
— Ну его к черту!
— Так что же, поезжай отдохни. Дивизию кому сдал?
— Рябчикову.
— Да ты погоди, куда ты спешишь? Расскажи, какие там дела? Ты, говорят,
рубанул-таки? Мне вчера ночью передавал кто-то, будто ты матросов под Климовкой
нарубил несть числа. Верно?
— Прощай!
Григорий пошел, но, отойдя несколько шагов, стал вполоборота, окликнул Кудинова:
— Эй! Ежели поимею слух, что опять сажаете…
— Да, нет, нет! Пожалуйста, не беспокойся! Отдыхай!
День уходил на запад, вослед солнцу. С Дона, с разлива потянуло холодом. Со свистом
пронеслась над головой Григория стая чирков. Он уже входил во двор, когда сверху, вниз по
Дону, откуда-то с Казанского юрта по воде доплыла октава орудийного залпа.
Прохор быстренько заседлал коней; ведя их в поводу, спросил:
— Восвоясы дунем? В Татарский?
Григорий молча принял повод, молча кивнул головой.

XLVI