Page 37 - Здравствуй грусть

Для меня эта мысль была так же мучительна, как и для него. Я поняла, что еще минута,
и я с плачем припаду к нему и буду говорить о погибшем счастье и о моих раздутых
переживаниях. Но я не могла превращать его в сообщника.
— В общем, я, конечно, сильно преувеличиваю. Мы с Анной прекрасно ладим друг с
другом. При взаимных уступках…
— Да-да, — сказал он. — Само собой.
Должно быть, он, как и я, подумал, что уступки едва ли будут взаимными и скорее всего
их придется делать мне одной.
— Видишь ли, — сказала я, — я ведь отлично понимаю, что Анна всегда права. Она в
своей жизни преуспела гораздо больше лас, ее существование гораздо более
осмысленно…

У него невольно вырвался протестующий жест, но я продолжала как ни в чем не бывало:
— … Пройдет какой-нибудь месяц, два, я полностью усвою взгляды Анны, и наши глупые
споры кончатся. Надо просто набраться терпения.
Он смотрел на меня, явно сбитый с толку. И испуганный — он потерял компаньона для
будущих проказ и в какой-то мере терял прошлое.
— Ну, не надо преувеличивать, — слабо возразил он. — Я признаю, что навязывал тебе
образ жизни, не совсем подходящий по возрасту ни тебе… гм… ни мне, но наша жизнь
вовсе не была бессмысленной или несчастливой… нет. В общем, не так уж нам было
грустно или, скажем, неуютно эти два года. Не надо все зачеркивать только потому, что
Анна несколько по-иному смотрит на вещи.
— Зачеркивать не надо, но надо поставить крест, — сказала я с убеждением.
— Само собой, — сказал бедняга, и мы сошли вниз. Я без малейшего смущения
извинилась перед Анной. Она сказала, что это пустяки и причина нашего спора — жара.
Мне было весело и безразлично.

Как было условлено, я встретилась с Сирилом в сосновой роще; объяснила ему, что надо
делать. Он выслушал меня со смесью страха и восхищения. Потом притянул к себе, но
было поздно — пора возвращаться домой. Я сама удивилась тому, как мне трудно
расстаться с ним. Если он хотел привязать меня к себе, более прочных уз он не мог бы
найти. Мое тело тянулось к его телу, обретало самое себя, расцветало рядом с ним. Я
страстно поцеловала его, мне хотелось сделать ему больно, оставить какой-то след,
чтобы он ни на минуту не забывал обо мне в этот вечер и ночью видел меня во сне.
Потому что ночь будет тянуться бесконечно долго без него, без его близости, его умелой
нежности, внезапного исступления и долгих ласк.