Page 38 - Золотой телёнок

сыграл матчиш, и под его веселые звуки автомобили разлетелись в противоположные
стороны.

— Видите, - сказал Остап, когда американскую машину заволокло пылью, - все
произошло так, как я вам говорил. Мы ехали. На дороге валялись деньги. Я их подобрал.
Смотрите, они даже не запылились. И он затрещал пачкой кредиток.
— Собственно говоря, хвастаться нечем, комбинация простенькая. Но опрятность,
честность — вот что дорого. Двести рублей. В пять минут. И я не только не нарушил
законов, но даже сделал приятное. Экипаж “Антилопы” снабдил денежным
довольствием. Старухе маме возвратил сына-переводчика. И, наконец, утолил духовную
жажду граждан страны, с которой мы, как-никак, имеем торговые связи.
Подходило время обеда. Остап углубился в карт”у пробега, вырванную им из
автомобильного журнала, и возвестил приближение города Лучанска.

— Город очень маленький, - сказал Бендер, - это плохо. Чем меньше город, тем длиннее
приветственные речи. Посему попросим у любезных хозяев города обед на первое, а
речи на второе. В антракте я снабжу вас вещевым довольствием. Паниковский? Вы
начинаете забывать свои обязанности. Восстановите плакат на прежнем месте.
Понаторевший в торжественных финишах Козлевич лихо осадил машину перед самой
трибуной. Здесь Бендер ограничился кратким приветствием. Условились перенести
митинг на два часа. Подкрепившись бесплатным обедом, автомобилисты в приятнейшем
расположении духа двинулись к магазину готового платья. Их окружали любопытные.
Антилоповцы с достоинством несли свалившееся на них сладкое бремя славы. Они шли
посреди улицы, держась за руки и раскачиваясь, словно матросы в чужеземном порту.
Рыжий Балаганов, и впрямь похожий на молодого боцмана, затянул морскую песню.
Магазин “Платье мужское, дамское и детское” помещался под огромной вывеской,
занимавшей весь двухэтажный дом. На вывеске были намалеваны десятки фигур:
желтолицые мужчины с тонкими усиками, в шубах с отвернутыми наружу хорьковыми
полами, дамы с муфтами в руках, коротконогие дети в матросских костюмчиках,
комсомолки в красных косынках и сумрачные хозяйственники, погруженные по самые
бедра в фетровые сапоги.

Все это великолепие разбивалось о маленькую бумажку, прилепленную к входной двери
магазина:
ШТАНОВ НЕТ

— Фу, как грубо, - сказал Остап, входя, - сразу видно, что провинция. Написала бы, как
пишут в Москве: “Брюк нет”, прилично и благородно. Граждане довольные расходятся
по домам.
В магазине автомобилисты задержались недолго. Для Балаганова нашлась ковбойская
рубашка в просторную канареечную клетку и стетсоновская шляпа с дырочками.
Козлевичу пришлось довольствоваться обещанным хромовым картузом и такой же
тужуркой, сверкающей, как прессованная икра. Долго возились с Паниковским.
Пасторский долгополый сюртук и мягкая шляпа, которые, по замыслу Бендера, должны
были облагородить внешность нарушителя конвенции, отпали в первую же минуту.
Магазин мог предложить только костюм пожарного: куртку с золотыми насосами в
петлицах, волосатые полушерстяные брюки и фуражку с синим кантом. Паниковский
долго прыгал перед волнистым зеркалом.

— Не понимаю, - сказал Остап, - чем вам не нравится костюм пожарного? Оно все-таки
лучше, чем костюм короля в изгнании, который вы теперь носите. А ну, поворотитесь-ка,
сынку! Отлично! Скажу вам прямо. Это подходит вам больше, чем запроектированные
мною сюртук и шляпа. На улицу вышли в новых нарядах.
— Мне нужен смокинг, — сказал Остап, — но здесь его нет. Подождем до лучших
времен.
Остап открыл митинг в приподнятом настроении, не подозревая о том, какая гроза
надвигается на пассажиров “Антилопы”. Он острил, рассказывал смешные дорожные