Page 60 - Золотой телёнок

— А вы калека, - заметил Балаганов. — Сейчас начальник я!
— Кто начальник?

— Я начальник. Мне поручено.
— Вам?

— Мне.

— Тебе?
— А кому же еще? Уж не тебе ли? И разговор перешел в область, не имевшую ничего
общего с полученной инструкцией. Жулики так разгорячились, что начали даже
легонько отпихивать друг друга ладонями и наперебой вскрикивать: “А ты кто такой? ”
Такие действия предшествуют обычно генеральной драке, в которой противники
бросают шапки на землю, призывают прохожих в свидетели и размазывают на своих
щетинистых мордасах детские слезы.
Но драки не произошло. Когда наступил наиболее подходящий момент для нанесения
первой пощечины, Паниковский вдруг убрал руки и согласился считать Балаганова
своим непосредственным начальством.

Вероятно, он вспомнил, что его часто били отдельные лица и целые коллективы и что
при этом ему бывало очень больно. Захватив власть в свои руки, Балаганов сразу
смягчился.

— Почему бы не ограбить? - сказал он менее настойчиво. Разве так трудно? Корейко
вечером идет по улице. Темно. Я подхожу с левой руки. Вы подходите справа. Я толкаю
его в левый бок, вы толкаете в правый. Этот дурак останавливается и говорит: “Хулиган!
” Мне. “Кто хулиган? “-спрашиваю я. И вы тоже спрашиваете, кто хулиган, и
надавливаете справа. Тут я даю ему по морд… Нет, бить нельзя!

— В том-то и дело, что бить нельзя, - лицемерно вздохнул Паниковский. — Бендер не
позволяет.

— Да я сам знаю… В общем, я хватаю его за руки, а вы смотрите, нет ли в карманах чего
лишнего. Он, как водится, кричит “милиция”, и тут я его… Ах ты, черт возьми, нельзя
бить. В общем, мы уходим домой. Ну, как план?

Но Паниковский уклонился от прямого ответа. Он взял из рук Балаганова резную
курортную тросточку с рогаткой вместо набалдашника и, начертив прямую линию на
песке, сказал:
— Смотрите. Во-первых, ждать до вечера. Во-вторых…

И Паниковский от правого конца прямой повел вверх волнистый перпендикуляр.
— Во-вторых, он может сегодня вечером просто не выйти на улицу. А если даже выйдет,
то…
Тут Паниковский соединил обе линии третьей, так что на песке появилось нечто
похожее на треугольник, и закончил:

— Кто его знает? Может быть, он будет прогуливаться в большой компании. Как вам это
покажется?

Балаганов с уважением посмотрел на треугольник. Доводы Паниковского показались
ему не особенно убедительными, но в треугольнике чувствовалась такая правдивая
безнадежность, что Балаганов поколебался. Заметив это, Паниковский не стал мешкать.
— Поезжайте в Киев! - сказал он неожиданно. - И тогда вы поймете, что я прав.
Обязательно поезжайте в Киев!
— Какой там Киев! - пробормотал Шура. - Почему?

— Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Паниковский до революции. Обязательно