Page 94 - Джанни Родари - "Приключения Чиполлино"

– Мы не можем заниматься посторонними делами, – сказал мистер

Моркоу, рассерженный неуместным вмешательством своего ретивого
помощника. – Мы пришли сюда для того, чтобы задержать, арестовать, а не
освободить кого-то. У нас точная и ясная цель. Мы не можем делать как раз
противоположное тому, за что нам платят. Помните, что вас зовут Держи-
Хватай, и делайте своё дело!
В эту минуту из-за кустов снова раздался жалобный, умоляющий крик:
– Мистер Моркоу! Да помогите же! Ради бога, помогите!
В этом голосе слышалось такое отчаяние, что знаменитый сыщик не
устоял.
«Женщина просит моей помощи, – подумал он, – и я откажусь помочь
ей? Сердца у меня нет, что ли?»
Он озабоченно ощупал левую сторону своей груди под жакетом и
вздохнул с облегчением: сердце у него оказалось на месте и билось даже
чаще, чем всегда.
Между тем голос постепенно удалялся на север. В той стороне, откуда
он доносился, тревожно колыхались кусты, слышался шорох шагов и

заглушённый шум борьбы.
Мистер Моркоу вскочил на ноги и в сопровождении собаки бросился
бежать на север, не сводя глаз с компаса.
Вдруг сзади него послышался сдержанный смех.
Сыщик в гневе остановился и стал искать глазами неизвестную особу,
которая позволила себе так дерзко смеяться за его спиной. Не найдя никого
среди кустов, мистер Моркоу сверкнул глазами и закричал, весь дрожа от
благородного негодования:
– Смейся, смейся, подлый преступник! Хорошо смеётся тот, кто
смеётся последним!
«Преступник» снова фыркнул, а потом задохнулся от внезапного
приступа кашля.
Дело в том, что Редиска сильно хлопнула его в эту минуту по спине,

чтобы он перестал смеяться. Этот смешливый парнишка был не кто иной,
как маленький Фасолинка, сын тряпичника Фасоли. Откашлявшись, он
запихал себе платок в рот и продолжал смеяться в своё удовольствие, не
нарушая тишины.
– Ты хочешь испортить всё, что нам удалось сделать! – сердито
зашептала Редиска. – Сейчас же перестань фыркать!
– Да как же над ним не смеяться! – еле выговорил Фасолинка,
сдерживая смех.
– Успеешь ещё посмеяться, – прошептала Редиска, – а пока пойдём и