Page 167 - «Детские годы Багрова-внука»

раздавался весёлый и громкий голос хозяйки: «Софья Николавна, ты

ничего не ешь!» Потом, когда она как-то узнала, что гостья уже вполовину
обедала с детьми, она посмеялась и перестала её потчевать. Когда
Прасковья Ивановна садилась играть в карты, мать уходила к нам.
Впрочем, быть с нею наедине в это время нам мало удавалось, даже менее,
чем поутру: Александра Ивановна или Миницкие, если не были заняты,
приходили к нам в кабинет; дамы ложились на большую двуспальную
кровать, Миницкий садился на диван – и начинались одушевлённые и
откровенные разговоры, так что нас с сестрицей нередко усылали в
столовую или детскую. Однако мать не любила этого переселения, потому
что столовая продолжала служить постоянным и беспрестанным путём
сообщения девичьей с лакейской, в детскую же часто заглядывали
горничные. Мы с сестрицей каждый день ходили к бабушке только
здороваться, а вечером уже не прощались; но меня иногда после обеда
призывали в гостиную или диванную, и Прасковья Ивановна с коротко
знакомыми гостями забавлялась моими ответами, подчас резкими и
смелыми, на разные трудные и, должно признаться, иногда нелепые и

неприличные для дитяти вопросы; иногда заставляла она меня читать что-
нибудь наизусть из «Россиады» или сумароковских трагедий. Я чувствовал,
что мною не занимаются, а потешаются; это мне не нравилось и потому-то
именно мои ответы были иногда неприлично резки и не соответствовали
моему возрасту и природным свойствам. Мать бранила меня за это
наедине, я отвечал, что мне досадно, когда поднимают на смех мои слова,
да и говорят со мной только для того, чтобы посмеяться. Отец вообще мало
был с нами; он проводил время или с Прасковьей Ивановной и её гостями,
всегда играя с ней в карты, или призывал к себе Михайлушку, который был
одним из лучших учеников нашего Пантелея Григорьича, и читал с ним
какие-то бумаги. Тут я узнал, что мой отец недаром беседовал в Багрове с
слепым нашим поверенным, что он затевает тяжбу с Богдановыми об
именье, следовавшем моей бабушке Арине Васильевне Багровой по

наследству. Отец ездил для этого дела в город Лукоянов и подал там
просьбу, он проездил гораздо более, чем предполагал, и я с огорчением
увидел после его возвращения, что мать ссорилась с ним за то – и не один
раз.
Ещё прежде отец съездил в Старое Багрово и угощал там добрых
наших крестьян, о чём, разумеется, я расспросил его очень подробно, и с
удовольствием услышал, как все сожалели, что нас с матерью там не было.
Я сказал уже, что в Чурасове была изрядная библиотека; я не замедлил
воспользоваться этим сокровищем и, с позволенья Прасковьи Ивановны, по