Page 164 - «Детские годы Багрова-внука»

замуж родными своей матери за страшного злодея, испытав действительно

все ужасы, какие мы знаем из старых романов и французских мелодрам,
уже двадцать лет жила вдовою. Пользуясь независимостью своего
положения, доставляемого ей богатством и нравственною чистотою целой
жизни, она была совершенно свободна и даже своевольна во всех
движениях своего ума и сердца. Мимо корыстных расчетов, окружённая
вполне заслуженным общим уважением, эта женщина, не получившая
никакого образования, была чужда многих пороков, слабостей и
предрассудков, которые неодолимо владели тогдашним людским
обществом. Она была справедлива в поступках, правдива в словах, строга
ко всем без разбора и ещё более к себе самой; она беспощадно обвиняла
себя в самых тонких иногда уклонениях от тех нравственных начал,
которые понимала; этого мало, – она поправляла по возможности свои
ошибки. Без образования, без просвещения, она не могла быть во всём
выше своего века и не сознавала своих обязанностей и отношений к 1200
душ подвластных ей людей. Дорожа всего более своим спокойствием, она
не занималась хозяйством, говоря, что в нём ничего не смыслит, и

определила главным управителем дворового своего человека, Михайла
Максимова, но она нисколько в нём не ошибалась и не вверялась ему, как
думали другие. Она говорила: «Я знаю, что Михайлушка тонкая штука; он
себя не забывает, пользуется от зажиточных крестьян и набивает свой
карман. Я это знаю, но знаю и то, что он человек умный и незлой. Я хочу
одного, чтоб мои крестьяне были богаты, а ссор и жалоб их слышать не
хочу. Я могла бы получать доходу вдвое больше, но на мой век станет, да и
наследникам моим останется». В довольстве и богатстве своих крестьян
она была уверена, потому что часто наводила стороною справки о них в
соседних деревнях, через верных и преданных людей. Её крестьяне
действительно жили богато, это знали все; но многочисленная дворня,
вследствие такой системы управления, дошла до крайней степени
тунеядства, своеволья и разврата. Если попадался на глаза Прасковье

Ивановне пьяный лакей или какой-нибудь дворовый человек, она сейчас
приказывала Михайлушке отдать виноватого в солдаты; не годится –
спустить в крестьяне. Замечала ли нескромность поведения в женском
поле, она опять приказывала Михайлушке: отослать такую-то в дальнюю
деревню ходить за скотиной и потом отдать замуж за крестьянина. Но для
того, чтоб могли случиться такие строгие и возмутительные наказания,
надобно было самой барыне нечаянно наткнуться, так сказать, на
виноватого или виноватую; а как это бывало очень редко, то все вокруг неё
утопало в беспутстве, потому что она ничего не видела, ничего не знала и