Page 32 - «Детские годы Багрова-внука»

но когда пускали некоторых из этих славных коней бегать и прыгать на

длинной верёвке вокруг державших её конюхов, которые, упершись ногами
и пригнувшись к земле, едва могли с ними ладить – я очень ими любовался.
Мироныч во всё совался, и мне было очень досадно, что он называл
Ковлягу Гришка Ковляжонок, тогда как мой отец называл его Григорий. «А
где пасутся табуны?» – спросил мой отец у Ковляги. Мироныч отвечал, что
один пасётся у «Кошелги», а другой у «Каменного врага», и прибавил:
«Коли вам угодно будет, батюшка Алексей Степаныч, поглядеть господские
ржаные и яровые хлеба и паровое поле (мы завтра отслужим молебен и
начнем сев), то не прикажете ли подогнать туда табуны? Там будет уж
недалеко». Отец отвечал: «Хорошо». С конного двора отправились мы на
родники. Отец мой очень любил всякие воды, особенно ключевые; а я не
мог без восхищения видеть даже бегущей по улицам воды, и потому
великолепные парашинские родники, которых было больше двадцати,
привели меня в восторг. Некоторые родники были очень сильны и
вырывались из середины горы, другие били и кипели у ее подошвы,

некоторые находились на косогорах и были обделаны деревянными
срубами с крышей; в срубы были вдолблены широкие липовые колоды,
наполненные такой прозрачной водою, что казались пустыми; вода по всей
колоде переливалась через край, падая по бокам стеклянною бахромой. Я
видел, как приходили крестьянки с вёдрами, оттыкали деревянный гвоздь,
находившийся в конце колоды, подставляли ведро под струю воды, которая
била дугой, потому что нижний конец колоды лежал высоко от земли, на
больших каменных плитах (бока оврага состояли все из дикого плитняка).
В одну минуту наполнялось одно ведро, а потом другое. Все родники
стекали в пруд. Многие необделанные ключи текли туда же ручейками по
мелким камешкам; между ними мы с отцом нашли множество прекрасных,
точно как обточенных, довольно длинных, похожих на сахарные головки:
эти камешки назывались чертовыми пальцами. Я увидел их в первый раз,

они мне очень понравились; я набил ими свои карманы, только название их
никак не мог объяснить мне отец, и я долго надоедал ему вопросами, что за
зверь чёрт, имеющий такие крепкие пальцы? Еще полный новых и
приятных впечатлений, я вдруг перешёл опять к новым если не так
приятным, зато не менее любопытным впечатлениям: отец привел меня на
мельницу, о которой я не имел никакого понятия. Пруд наполнялся
родниками и был довольно глубок; овраг перегораживала, запружая воду,
широкая навозная плотина; посредине её стояла мельничная амбарушка;
в ней находился один мукомольный постав, который молол хорошо только
в полую воду, впрочем, не оттого, чтобы мало было воды в пруде, как