Page 46 - Вечера на хуторе близ Диканьки
P. 46
брякнувшим замком. Двери отворились, и… Голова стал бледен как полотно; винокур
почувствовал холод, и волосы его, казалось, хотели улететь на небо; ужас изобразился в
лице писаря; десятские приросли к земле и не в состоянии были сомкнуть дружно разинутых
ртов своих: перед ними стояла свояченица!
Изумлённая не менее их, она, однако ж, немного очнулась и сделала движение подойти к
ним.
— Стой! — закричал диким голосом голова и захлопнул за нею дверь. — Господа! это сатана!
— продолжал он. — Огня! живее огня! Не пожалею казённой хаты! Зажигай её, зажигай,
чтобы и костей чёртовых не осталось на земле!
Свояченица в ужасе кричала, слыша за дверью грозное определение.
— Что вы, братцы! — говорил винокур. — Слава богу, волосы у вас чуть не в снегу, а до сих
пор ума не нажили: от простого огня ведьма не загорится! Только огонь из люльки может
зажечь оборотня. Постойте, я сейчас всё улажу!
Сказавши это, высыпал он горячую золу из трубки в пук соломы и начал раздувать её.
Отчаяние придало в это время духу бедной свояченице, громко стала она умолять и
разуверять их.
— Постойте, братцы! Зачем напрасно греха набираться; может быть, это и не сатана, —
сказал писарь. — Если оно, то есть то самое, которое сидит там, согласится положить на себя
крестное знамение, то это верный знак, что не чёрт.
Предложение одобрено.
— Чур меня, сатана! — продолжал писарь, приложась губами к скважине в дверях. — Если
не пошевелишься с места, мы отворим дверь.
Дверь отворили.
— Перекрестись! — сказал голова, оглядываясь назад, как будто выбирая безопасное место
в случае ретирады.
Свояченица перекрестилась.
— Кой чёрт! Точно, это свояченица!
— Какая нечистая сила затащила тебя, кума, в эту конуру?
И свояченица, всхлипывая, рассказала, как схватили её хлопцы в охапку на улице и,
несмотря на сопротивление, опустили в широкое окно хаты и заколотили ставнем. Писарь
взглянул: завески у широкого ставня оторваны, и он приколочен только сверху деревянным
брусом.
— Добро ты, одноглазый сатана! — вскричала она, приступив к голове, который попятился
немного и всё ещё продолжал её мерить своим глазом. — Я знаю твой умысел: ты хотел, ты
рад был случаю сжечь меня, чтобы свободнее было волочиться за дивчатами, чтобы некому
было видеть, как дурачится седой дед. Ты думаешь, я не знаю, о чём говорил ты сего вечера
с Ганною? О! я знаю всё. Меня трудно провесть и не твоей бестолковой башке. Я долго
терплю, но после не погневайся…
Сказавши это, она показала кулак и быстро ушла, оставив в остолбенении голову. «Нет, тут
не на шутку сатана вмешался», — думал он, сильно почёсывая свою макушу.
Page 46/115
